Живи, ирбис! - [59]

— Граждане, спокойствие! Медведь ручной, из зоопарка. Водители, будьте осторожны! Не пугайте зверя!

Если б Рукавичкин догадался поднять голову, в милицейской ма*/ шине он увидел бы Зою. Высунувшись из кабины, девушка звала своего любимца, но металлический рев громкоговорителей заглушал ее призыв.

Впереди из тесной арки ворот выползал на улицу громоздкий автофургон. Зоя увидела, как рыхлый коричневый ком с налета закатился под колеса…

— Стойте! Сто-о-о… — закричала Зоя, на ходу прыгая с подножки.

Фургон содрогнулся, как от испуга, и стал поперек тротуара. Но раздавленного медвежонка не оказалось под его железным брюхом. Рукавичкин в это время был далеко: он искал тихого уголка на заднем дворе, в тесном лабиринте гаражей и сараев. После утомительной гонки ему необходимо было отдышаться и вылизать шерсть: от нее ужасно воняло машинным маслом и чем-то паленым.

Путь преградил кирпичный забор. Медвежонок без особого труда вскарабкался на него и по корявому стволу акации спустился в соседний двор, спугнув одинокую черную курицу, которая рылась тут в прелой листве. Неподалеку на куче песка возились малыши. Мишка только было приладился вылизывать спину, как подбежала светловолосая резвушка с совочком и обняла косматого гостя за шею.

— Эй, сюда! — обрадованно кричала она, махая совочком. — К нам Мишка пришел. Настоящий! Живой!

Пришлось Рукавичкину отложить свой туалет и присоединиться к ребячьей игре. Малыши делали из сырого песка пирожки, а Мишка расплющивал их единым ударом лапы. Получалось очень здорово: только вытряхнут из формочки пирожок, Мишка — хлоп его! И на песке лишь ямка с отпечатком когтей. Работы здесь хватило бы надолго. Но чья-то мама вышла с тазом развешивать белье и, заметив медвежонка, стала уж больно громко кричать. Мишка в сердцах прихлопнул последний пирожок и затрусил к воротам.

На улице он быстро сориентировался и снова взял направление к зоопарку. Однако пустой желудок столь настойчиво напоминал о себе, что, учуяв аромат свежей капусты, наш странник тотчас свернул к овощному ларьку, приютившемуся в тихом тупичке.

Чего только не было под льдинкой гнутого стекла! Сахаристая морковь, полосатые огурчики, сушеный компот в коробках! Достать лакомства сквозь стекло, увы, не удалось, и Мишка, пыхтя, полез через прилавок. Продавщицу он вовсе не гнал. Но та поспешила зачем-то на улицу.

Едва Мишка приступил к обеду, кто-то требовательно постучал монеткой по стеклу витрины.

— Гражданочка, где вы там? — игриво пророкотал сверху чей-то баритон. Рукавичкин привстал. На зубах у него смачно похрустывала морковка, а изо рта свисала желтоватая нить слюны.

— Ка-ка-капустки… — начал было покупатель — щеголевато одетый, с тонкими шнурочками усов над оттопыренной губой. Затем лицо незнакомца расплылось в искательной улыбке. Он положил монетку на стекло, прокурлыкал что-то невнятное и сгинул.

От коробки с фруктами косматого лакомку отвлек пронзительный свист. У ларька стоял бравый милиционер и старательно дул в крохотную трубочку. Мишка потер лапами уши, с сожалением покосился на развороченные груды явств и, кряхтя, полез в тесную дверцу. Снаружи он опрокинул на себя шаткую пирамиду из пустых ящиков. Напуганный грохотом, поджимая ушибленную лапу, неудачник пустился наутек. Назойливый свист умолк, но позади еще долго слышался стук крепких милицейских сапог.

К счастью, сразу же за углом, на широком проспекте, Мишка приметил свой желтый автобус. Люди, толпившиеся возле него, дружно отступили, как бы признавая право Рукавичкина садиться первым. В автобусе, как ни странно, тоже оказалось немало пассажиров. Впрочем, при появлении медвежонка все наперебой заспешили уступать ему места и делали это с таким рвением, что у передней дверцы образовалась давка. Кого-то в сутолоке придавили, кто-то не в меру поспешный растянулся на тротуаре.

— С-следующая ос-становка — «ПКО»! — бесстрастно прохрипел репродуктор, когда Рукавичкин остался один в просторном и светлом салоне.

Окантованные резиной дверцы с шипеньем сомкнулись, и мягкий толчок заставил медвежонка ухватиться за спинку ближайшего сиденья — автобус тронулся.

Все было почти также, как при обычных поездках на лекцию: пол слегка дрожал и покачивался, внизу что-то ровно, басовито гудело, снаружи убегала назад нескончаемая череда домов. Рукавичкин высунулся в окно и стал глазеть на витрины магазинов, живую мозаику толпы, вереницу торопливых машин. Прохожие вскрикивали, указывая на него пальцем, подталкивали друг друга и чему-то смеялись.

Одно было плохо — вместо того, чтобы привезти Мишку домой, автобус умчал его далеко в сторону и остановился возле величественных ворот парка. На этот раз Мишка не прозевал — выскочил наружу тотчас, как только разомкнулись дверцы автобуса.

Люди, столпившиеся у лодочной станции, не сразу поняли, что происходит. От автобусной остановки донесся чей-то испуганный крик, потом смех, улюлюканье. Из ворот парка на главную аллею выкатилось нечто темное, живое и скрылось за кустами.

— Братцы! А ведь похоже — медведь! — приподнялся на носках коренастый лодочник, опираясь на весло.