Живая душа - [84]
Осенью Саня Коротаева пришла к Насте, попросила связать пару носков. Саня, наверно, уже забыла про ссору, а Настя не стала припоминать. Зачем? Да и Саню жалко… В детстве она упала с печи, лицо расшибла. Выросла, а нос кривоватым остался, приплюснутым. Стыдилась Саня показываться на гуляньях; вышла замуж за самого непутевого мужика. Поживи-ка с таким попробуй.
Нет, не держит зла Настя на таких людей. Связала Сане носки, отлично связала, старательно. Сама же и принесла их: держи, Саня.
И все-таки добренькой Настю не назовешь. Не всех она жалеет.
Живет в конце деревни старый Лото. По документам его имя Всеволод, но только всю жизнь его звали Лото. Не за что было величать…
Ручищи у Лото длинные, жилистые, и вот беда — лишь в одну сторону загребают. К себе. Не пропустит Лото вещичку, если та плохо лежит.
Забрел однажды на почту, там стояла баночка с мелкими гвоздями, которыми посылки заколачивают. Ушел Лото — нету баночки. Будто в воздухе растаяла. Стыдят его, доказывают: кроме тебя, никого на почте не было! Ты взял! А он и глаз не отводит. «Видели, — говорит, — как я брал? Не видели! Ну, и отвяжитесь!..»
Летом пришлось зарезать одного теленка — боднула его корова и пропорола рогом живот. Мясо решено было отправить в бригаду, работавшую на дальних лугах. Управляющий распорядился: пусть Лото разделает тушу, а Настя посолит мясо, чтоб не испортилось в жару.
Телячью голову и ноги продали по казенной цене двум дояркам. У них семьи не слишком-то обеспеченные — пускай, дескать, наварят студня.
И вот через несколько дней останавливает Настю та женщина, что купила телячью голову.
— Настя, — говорит, — а у тебя телята особенной породы. Давно такую породу вывели?
— Какую породу? Обыкновенные, у меня телята.
— Нет, — говорит женщина и внимательно смотрит на Настю. — Они у тебя безъязыкие.
— Почему это безъязыкие?!
— Вот уж не знаю, — говорит женщина. — Собралась я детишкам телячий язык отварить, — батюшки! — а его нету… Голова-то без языка! Странный был теленок.
Ушла женщина своей дорогой, а Настя стоит как оглушенная. Первый раз в жизни ее опозорили. Первый раз в нечестности заподозрили! Прыгает вокруг Насти нетерпеливая Жулька, повизгивает, домой зовет.
— Погоди-ка… — говорит ей Настя, сосредоточенно размышляя. — Мы домой не пойдем. Заглянем в нижний конец деревни, к дорогому Лото!
Лото сидел во дворе у сарая, отбивал ржавую косу-горбушу. Эта коса очень быстро у него тупится — темными ночами Лото на лужки похаживает, добывает сенца, пока добрые люди спят. Не мудрено в темноте косу зазубрить…
— Явилась гостья незваная-негаданная! — Лото сразу насторожился, косу отодвинул: — Чего тебе?
Настя схватила прислоненную к сараю жердь, увесистую такую жердь, и молча идет на Лото. Расспрашивать его бесполезно, все равно отопрется. А надо, чтоб он признался. Хватит ему потакать!
Идет Настя к Лото, перехватывает жердь поудобней, пальцы от напряжения белые.
— Ты это чего?.. Чего?!
Размахнулась Настя изо всей моченьки, а саму озноб трясет от ужаса. Ведь если сейчас, сию секунду Лото не признается, придется ударить. И она, Настя, знает, что ударит. Не сможет удержаться, захлестнет ее ненависть.
— Ты брось!! — по-петушиному вскрикнул Лото, поперхнулся, закашлял. — Брось! Я отдам… отдам деньги! Дороже уплачу!
Швырнула Настя жердь к его ногам:
— Пойдешь к тем, у кого своровал. Все расскажешь. А то, видит бог, пришибу! Я ведь не на почте работаю… И банки с гвоздями да и остальное воровство прощать не стану!
— Я тебе деньги верну! — засуетился Лото. — Тебе верну! Я же не хотел бесплатно… Я ведь…
— Объяснишь тем, кого обокрал!
— Да я…
— Все понял? Или повторить?
Назавтра в сельповской очереди встретила Настя знакомую доярку. Ту самую, что купила голову без языка. Сконфузилась доярка: извини, говорит, за давешние попреки, теперь все выяснилось.
— Да ну? — поразилась Настя. — Неужто безъязыкий теленок заговорил?
Посмеялись, пошутили. Вернулась Настя домой веселая, а еще через день ей повестка: явиться в милицию.
В доме, где размещается сельсовет, есть глухая дверь с табличкой «Участковый уполномоченный». Если хозяина комнаты нету, глухую дверь от косяка до косяка перегораживает массивный железный засов с амбарным замком.
Они часто украшают дверь, этот засов и этот замок, — ведь рабочий день у милиционера Мелешева ненормированный.
В сельсовете Настя бывала, а в милицейскую комнату попадать еще не доводилось. Теперь Настя с любопытством озирала комнату с голым, без занавесок окном, с несгораемым шкафом в углу, с ободранным канцелярским столом, за котором сидел Мелешев. Над головой участкового был прикноплен пестрый плакат, изображавший круглые и треугольные дорожные знаки.
— Садись, — на миг подняв глаза, проговорил Мелешев, продолжая что-то писать.
Скрипело тупое перышко, продавливая бумагу. В окне, между рамами, ползали мухи.
— Зачем я понадобилась-то?
— Сказано — садись!
— Сяду. Дальше что? — спросила Настя и принялась рассматривать дорожные знаки на плакате.
Недавно, перед сенокосом, в деревне состоялось общее собрание; прикидывали, как уложиться в сроки. Решено было, что пошлют в луга всех, кого только можно. Даже конторских счетоводов, даже служащих сельсовета. Вот тогда и вырвалось у Насти:
Автор публикуемых ниже воспоминаний в течение пяти лет (1924—1928) работал в детской колонии имени М. Горького в качестве помощника А. С. Макаренко — сначала по сельскому хозяйству, а затем по всей производственной части. Тесно был связан автор записок с А. С. Макаренко и в последующие годы. В «Педагогической поэме» Н. Э. Фере изображен под именем агронома Эдуарда Николаевича Шере. В своих воспоминаниях автор приводит подлинные фамилии колонистов и работников колонии имени М. Горького, указывая в скобках имена, под которыми они известны читателям «Педагогической поэмы».
Роман «Буревестники» - одна из попыток художественного освоения историко-революционной тематики. Это произведение о восстании матросов и солдат во Владивостоке в 1907 г. В романе действуют не только вымышленные персонажи, но и реальные исторические лица: вожак большевиков Ефим Ковальчук, революционерка Людмила Волкенштейн. В героях писателя интересует, прежде всего, их классовая политическая позиция, их отношение к происходящему. Автор воссоздает быт Владивостока начала века, нравы его жителей - студентов, рабочих, матросов, торговцев и жандармов.
С одной стороны, нельзя спроектировать эту горно-обогатительную фабрику, не изучив свойств залегающих здесь руд. С другой стороны, построить ее надо как можно быстрее. Быть может, махнуть рукой на тщательные исследования? И почему бы не сменить руководителя лаборатории, который не согласен это сделать, на другого, более сговорчивого?
Всё началось с того, что Марфе, жене заведующего факторией в Боганире, внезапно и нестерпимо захотелось огурца. Нельзя перечить беременной женщине, но достать огурец в Заполярье не так-то просто...
В лесу встречаются два человека — местный лесник и скромно одетый охотник из города… Один из ранних рассказов Владимира Владко, опубликованный в 1929 году в харьковском журнале «Октябрьские всходы».