Жития Святых — месяц апрель - [24]

Когда вышеупомянутые языческие цари воздвигли гонение на христиан, то повсюду разослали свои приказы, — принуждать всех людей к поклонению делу рук человеческих — идолам, а не к поклонению Единому Богу, Создателю всех [3]. Такого рода царский приказ пришел и в Фессалоникию, где были выставлены на показ всем орудия мучений, уготовленные для не повинующихся царскому повелению [4]. Многие из верующих бежали отсюда, стараясь скрыться, кто где мог; другие мужественно отдавали себя на мучения и, наконец, третьи, будучи малодушными и слабыми, убоявшись мучений и смерти, переходили на сторону язычников и вкушали вместе с последними идольские жертвы, предпочитая таким образом настоящую суетную жизнь жизни бессмертной. Но они, избегая кратковременных мучений, приуготовляли тем самым себе вечную смерть и погибель. Таковым радовался диавол, но великодушными и мужественными воинами Христовыми он всегда бывал побеждаем и посрамляем, как например сими двумя святыми Агафоподом и Феодулом. Эти последние во время наступившего лютого гонения не убежали, не скрылись, но непрестанно пребывали в дому Божием, день и ночь молясь Богу о святой Его Церкви, подвергшейся таким бедствиям, и день и ночь ожидая начала своих страданий. Действительно, когда о святых узнали языческие воины, они тотчас схватили их и бросили в темницу. В то время начальником Фессалоникии был Фавстин. Воссев на своем судейском месте, он приказал привести к себе на допрос исповедников Христовых — Агафопода и Феодула. Как бы позванные на пиршество, с радостью отправились они, держась руками друг за друга и мужественно восклицая:

— Мы христиане!

Когда святые предстали пред судилищем мучителя, то он, желая прежде всего уловить своими обольщениями младшего, приказал всем удалиться, а Агафопода отвести в другое место. Затем, подозвав к себе поближе Феодула, он ласково сказал ему:

— Смирись, юноша, умоляю тебя, отвергни свое новое лжеучение христианское и приступи к выполнению законов и обычаев, установленных древностью, если не хочешь в мучениях окончить жизнь свою.

Святой же Феодул отвечал ему:

— Я давно уже оставил заблуждение и обман и боюсь за тебя, так преданного суете, дабы ты не подвергнулся смерти вечной.

Судия не обиделся на эти слова святого, но снова всячески стал соблазнять приступить к принесению жертв идолам, обещая ему подарки и почести. Находившийся здесь поблизости жрец Зевса [5], по имени Ксенос, сказал святому:

— Если почести и подарки не убеждают тебя к принесению жертвы, то пусть мучения убедят тебя повиноваться царским повелениям!

— Ужасы мучений ни в каком случае не смогут запугать меня, — отвечал мученик жрецу, — и никогда не склонят к исполнению вашей воли.

На слова говорившего затем Фавстина о том, что жизнь почетная лучше мучительной смерти, святой Феодул отвечал:

— Действительно, я сознаю, что жизнь лучше смерти, и потому-то я и решил в уме своем презреть сию земную и кратковременную жизнь, дабы мне соделаться участником в бессмертной жизни и вечных небесных благах. Итак, замучь меня ранами и огнем и ты увидишь, что мучимое тело мое подвержено тлению и гибели, разумная же душа моя, будучи нетленною, после мучений тотчас же освободится от уз тела и будет веселиться в жизни бесконечной.

— Умоляю тебя, — продолжал судия, — сообщи мне, Кто же даст тебе те великие блага, из любви к Коему ты решил презирать ныне мучения и самую смерть?

— Бог, — отвечал святой Феодул, — все определивший законами природы, и Его Сын, Христос, Слово Отца (Ср. Ин.1:1 и след.), крестом Которого назнаменован я с самого моего младенчества; я не оставлю этого знамения до конца жизни своей и скорее соглашусь лишиться через мучения своего тела, нежели отрекусь от сего знамения Христова. Я верный слуга моего Владыки, и ты не победишь меня, ни огнем, ни железом!

Игемон Фавстин, изумившись таковому мужеству и смелости святого юноши Феодула, повелел отвести его подальше от себя в отдельное место. Затем, позвав к себе святого Агафопода, он сказал ему:

— Поклонись богам нашим! Вот и Феодул, находившийся также в обмане, ныне дал обещание поклониться им и принести вместе с нами жертву.

Уразумев хитрость и обман игемона, святой Агафопод сказал ему:

— И я с радостью принесу жертву истинному Богу и Его Сыну Иисусу Христу, ибо и Феодул обещался Сему, а не иному какому богу принести благоприятную жертву.

Фавстин же возразил ему:

— Нет, Феодул обещал принести свою жертву не этому Богу, а двенадцати богам [6], содержавшим всю вселенную.

Святой же Агафопод с улыбкою отвечал ему:

— Для чего ты называешь богами то, что сделано мастером из тленного материала? Могут ли быть богами те, которые сделаны руками людей, поклоняющихся своему творению, как будто существам лучшим и совершеннейшим? Боги ли те, которые не могут оказать сопротивления желающим ниспровергнуть и разбить их и не могут ничем защитить себя, — которые глазами не видят, ногами не ходят и не имеют в себе ни одного какого бы то ни было чувства? — Боги ли те, про которых эллины говорят, что они имеют живую душу и предаются разного рода омерзительнейшим блудодеяниям; а ныне мастера, делавшие их статуи, продают их за одну серебряную монету или за четыре мелких медных монеты? После все этого могу ли я честь, подобающую всесильному Богу, воздавать недостойным и мерзким богам вашим? Могу ли я воспевать хвалы и песнопения пред глухими идолами вашими?