Житие святого Алибо - [11]

Как следует поразмыслив, перебрав в памяти всех своих рыцарей и имеющиеся в наличии земли, Ришар здраво рассудил, что брак дочери одного из его новых вассалов с кем-нибудь из старых самым лучшим образом скрепил бы единство его людей. Что же касается самого жениха, то поиск его не занял много времени. Доблестный воин и любезный рыцарь, человек еще весьма молодой, но в то же время и не мальчик, за которого было бы неприлично выдать вдову, выбранный бароном жених обладал всеми достоинствами благородного человека, и пристрастный свидетель мог указать лишь один его недостаток — ужасающую бедность. Впрочем теперь, когда Ришар стал обладателем богатейших владений во всей округе, этот недостаток было легко исправить. Что и было бароном сделано.

Когда обе заинтересованные стороны были поставлены Ришаром в известность о его намерениях, и жених, и вдова-невеста с почтительностью отвечали, что если сеньеру угодно будет сочетать их браком, они с радостью повинуются ему, как и положено верным вассалам. Даже бывший тесть барона Алибо и тот выказал одобрение решению Ришара, чего от него ждали в последнюю очередь, правда перед этим барон предусмотрительно напомнил суровому рыцарю, что дарованные жениху владения как раз примыкают к владениям невесты.

А через неделю в Королевском Пожарище состоялась веселая свадьба.

Летнее солнце радостно играло лучами на парчовых нарядах жениха и невесты, золотило прекрасные кудри Жизели и облачение старенького священника. Добрые поселяне, с нетерпением ожидавшие праздника, забрасывали свадебную процессию полевыми цветами и громкими криками желали молодым многочисленного потомства. Довольный Ришар повелел выкатить для крестьян бочонок вина, правда, бочонок поменьше, ибо пример несчастного Алибо слишком убедительно доказывал, сколь опасно бывает предаваться греху винопития. А в пиршественном зале баронского замка, откуда стараниями слуг были выметены все следы недавнего запустения, гостей ждал великолепный свадебный пир, в изобилии которого вассалы Ришара должны были позабыть все недавние обиды.

Праздник можно было считать удавшимся на славу, и лишь в стороне от дороги, однако же в пределах видимости свадебной процессии, с ветви могучего дуба свисало повешенное кем-то из веселых поселян тело несчастного Алибо, основательно облепленное наглым вороньем. С тревогой оглянувшись на сияющую от счастья Жизель, барон потихоньку велел слугам как можно скорее снять с дерева это жуткое напоминание о перенесенных молодой несчастьях и зарыть бедного грешника где-нибудь на деревенском кладбище подальше от глаз. В неустанных заботах Ришар даже не подумал, что его беспокойство было совершенно напрасно, ибо благородную Жизель вовсе не волновали всякие грязные шуты, сколько бы их не развешивали по деревьям.

ЭПИЛОГ

Лето Господне 1306 принесло сотерианскому миру радость обретения нового святого. Собственно путь барона Алибо к святости начался еще за сорок лет до этого, как раз в пятую годовщину его бесславной смерти, когда какого-то безвестного монаха из ордена Псов Господних осенила воистину гениальная мысль: кем, спрашивается, надо считать человека, который в своем послушании Святой матери нашей Церкви предпочел принять мученическую смерть, но не нарушить наложенных на него запретов? Ведь должен же был он понимать, какую злую участь готовят ему враги?!

Барон Ришар, конечно, мог бы кое-что рассказать об этом, однако же, как человек благоразумный, даже и не подумал возражать. Ему не раз приходилось задумываться, как могло случиться, что Трибунал, равнодушно взиравший на все бесчинства грешного барона, вверг его в полное ничтожество из-за какой-то пьяной шутки? Как бы там ни было, но у Ришара не возникало ни малейшего желания испытать гнев Святого Трибунала на собственной шкуре. И потому, когда Псы Господни повелели торжественно перенести кости убитого в деревенскую церковь, молодой барон безропотно выполнил это приказание и даже постарался как можно наряднее украсить гробницу будущего святого.

Тогда, после торопливого следствия, Алибо из Королевского Пожарища был признан блаженным, и рассказы о кротком бароне, который безропотно подставил голову под дубинку злобного убийцы, стараниями Псов Господних разошлись по всей Галлии. За минувшие сорок лет усилиями тех же монахов было собрано достаточно свидетельств, позволявших считать Алибо не только блаженным, но и святым. Особая курия при Святом Престоле несколько раз собиралась обсудить канонизацию доброго барона и вот наконец радостное событие свершилось. Две недели в Вечном Городе в честь новоявленного святого звонили в колокола, но, конечно, не была забыта и родина Алибо, край, где он увидел свет, где предавался грехам, где раскаялся и, восславляя Церковь, принял мученическую кончину.

Правда, празднуя обретение святого, странно было бы не наказать его убийцу, и судьи Святого Трибунала прекрасно это понимали. По прошествии сорока пяти лет после убиения благородного барона Ришару и всем его наследникам мужского пола было предписано принести торжественное покаяние перед образом святого Алибо. На это, опять-таки, Ришар мог бы возразить, что вовсе не убивал несчастного барона, и тот пал от руки слуги, давно уже отправившегося в мир иной. Но Ришар, опять-таки, промолчал, не только из-за опасений перед Трибуналом, но и по привычке, рожденной десятилетиями власти, привычке, в соответствии с которой господин несет ответственность за своих людей.