Житие Сергия Радонежского - [5]
Итак, казалось бы, выделен значительный фрагмент подлинной редакции Епифания Премудрого… Но существует вероятность, что и в данной части имеются вставки из произведений Пахомия. Одна из них выявляется из–за дублировки текста: сначала говорится, что Сергию в момент пострижения было 23 года, а ниже утверждается — 20 лет. Но нам посчастливилось найти список (МДА, № 88), обладающий свойствами протографа: в нем вставки из Четвертой Пахомиевской редакции сделаны на полях другим почерком (в остальных списках они читаются уже в основном тексте), в частности, и фраза о 23–летнем возрасте Сергия в момент пострижения. Еще лучшим списком (к сожалению, неполным — текст в нем обрывается на главе «О начале игуменства святого») является список РНБ, Собр. Общества любителей древней письменности, F. 185: в нем фраза о 23–летнем возрасте Сергия вообще отсутствует.
Таким образом, мы приходим к заключению, что фрагмент Пространной редакции Жития Сергия XVI в., начинающийся с Предисловия и кончающийся главой «О худости порт Сергиевых и о некоем поселянине», является первой частью епифаньевского Жития Сергия (вторая же половина, подвергшаяся тенденциозной переделке, вряд ли сохранилась до нашего времени). Лучшими списками фрагмента можно признать рукописи ОЛДП, F. 185 (но она неполная) и МДА, № 88 (без учета вставок на полях из Четвертой редакции Пахомия Логофета). Помимо фактических признаков (свидетельствующих, что текст написан явно современником и учеником преподобного Сергия) и стилистических совпадений с другими произведениями Епифания Премудрого, можно указать еще на одну черту, позволяющую сблизить рассмотренный фрагмент Жития с епифаньевским Похвальным словом Сергию: это — использование одних источников (сочинений Кирилла Скифопольского). Похвала Кирилла Евфимию Великому и Савве Освященному использована, как мы помним, в Похвальном слове Сергию, но отдельные выражения встречаются и в Житии Сергия [19]; гораздо большее число заимствований видим из Жития Саввы Освященного того же Кирилла Скифопольского (о чем ниже), а вот на пример из Жития Евфимия Великого автор прямо ссылается (МДА, № 88. Л. 290—290 об.).
Теперь можно приступить к изложению содержания Жития преподобного Сергия: при этом первая его половина, напоминаем, известна по подлинному тексту Епифания Премудрого, а вторая — только в переработках Пахомия Логофета.
Когда родился Сергий? Когда принял пострижение? Известно, что умер преподобный старец 25 сентября 6900 г. (от сотворения мира) — так записано в Троицкой летописи. Поскольку Епифаний Премудрый придерживался мартовского стиля летоисчисления, то дата переводится как 1392 г. Пахомий Логофет везде приводит также 6900 г., но он пишет в то время, когда уже был принят сентябрьский счет, — следовательно, переписывает дату из своего источника некритически. По Епифанию, Сергий жил 70 лет, из них в монашестве — 50 лет: так значится во всех старших списках Похвального слова Сергию (и только позднее эти цифры стали исправляться на 78 и 55, соответственно, — на основании данных Пахомия). По Пахомию, Сергий жил 78 лет (так записано в рассказе о преставлении святого) и постригся в 23 летнем возрасте. Данные Похвального слова Сергию подтверждаются текстом епифаньевского Жития Сергия: родился Сергий «в княжение великое тферьское при великом князе Димитрии Михайловиче, при архиепископе пресвященнем Петре, митрополите всеа Руси, егда рать Ахмулова» (МДА, № 88. Л. 291 об.) — т. е. в 1322 г.[20]; постригся же Сергий «боле двадесятий убо лет видимою връстою» (МДА, № 88. Л. 310 об.) — т. е. в 1342 г.
Следовательно, в отношении жизни Сергия существовали две хронологические системы: по Епифанию Премудрому, Сергий родился в 1322 г., принял пострижение 7 октября 1342 г., скончался 25 сентября 1392 г.; по данным Пахомия Логофета, Сергий родился в 1313 г., постригся в 1336 г., скончался в 1391 г. (даты Пахомия приведены по сентябрьскому исчислению).
Предпочтение следует отдать фактам, которые привел Епифаний Премудрый: ведь Епифаний жил в Троицком монастыре еще при самом Сергии (в 1380 г. он переписал в монастыре Стихирарь — Троиц. № 22), собирал сведения о Преподобном от его старшего брата Стефана, от Сергиева келейника и от других старцев «самовидцев» иноческой жизни радонежского подвижника. Пахомий же работал спустя полвека после смерти старца, когда вряд ли были живы очевидцы, а вероятность искажений записанных данных, естественно, возростала. Можно, кажется, понять, как произошла ошибка в числе прожитых Сергием лет: при переписке фразы «и тако почи о Господи месяца сентевриа в 25 день, жив лет 70, и положиша же честное его тело в монастыри» союз «и» был понят писцом как цифра 8 и, таким образом, в редакциях Пахомия текст принял вид: «жив лет 78, положиша же честное его тело в монастыри». Вторичность хронологической системы Пахомия Логофета следует уже из того, что, будучи наложенной на текст Епифания, она привела к противоречивости фактов (например, каким образом Сергий, поставленный игуменом в 1354 г., мог постричь 12–летнего племянника Федора, родившегося до 1337 г. ?). Непоследовательность Пахомия проявилась и в различном определении возраста Сергия при пострижении в монахи: в первой редакции (Троиц. № 746) он еще следует за Епифанием и называет «20 лет» и только в последующих редакциях пишет «лет 23».
Книга доктора исторических наук Б.М. Клосса представляет первое монографическое исследование, посвященное происхождению и бытованию термина «Россия» в русской письменности XIV—XVIII вв. (от первых упоминаний до официального названия государства). Происхождение названия «Россия» тесно связано с греческой культурой. Основная проблема состояла в установлении времени проникновения названия «Россия» в средневековую русскую письменность, объяснении причины замены древнего названия «Русь» на «Россию», его связи с определенными общественными кругами и утверждения в государственной титулатуре.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».