Житие Григория Хандзители - [29]
Еретиков также вечный огонь ожидает под конец в качестве местопребывания, так как они, проклятые святыми отцами, нашими учителями, стали чуждыми святой матери нашей, единой католической апостольской церкви, заблуждаются от утробы, что и считают вторым рождением, и говорят ложь, постоянно проповедуя клевету и клевеща.
Если дети еретиков расчитывали бы на собор, то это не полагается для них, напротив, правильно остерегаться их и вовсе не заводить речи о соборе с ними, так как верующий, который не в силах творить знамения, не должен спорить с неверным, и раз все еретики носят одинаково имя еретика, то и заблуждение их одинаково утверждено врагом человеческого рода, посему необходимо крещать их всех, чтобы исчезло подозрение во лжи, и истинная паства Христова объединилась в полной радости".
В этом роде много слов изволил произнести блаженный Григорий. Отец же Макарий сказал ему: "Воистину справедливо, что изволил высказать ты, святой отец, но научи меня ясно касательно святой троицы слову, годному для возражения противникам". Он сказал: "Учись у Исаи, как он узнал о равной чести святой троицы от серафимов, которые неумолчно возглашают: "Свят, свят, свят господь Саваоф". А Григорий богослов говорит о трех ипостасях троицы: "Когда в комнате три свечи, нельзя разделить их свет, ни смешать их". Вот какова вера в святую троицу.
В "Сокровище" написано все правдиво. В нем говорится: "Отец и на один миг не старше сына". Мудрость, которой мы учились из святых книг, достаточна, чтобы быть твоим учителем во всех отношениях". Блаженный Макарий сказал ему: "Святой отец, как образ монашеский впервые через тебя дал мне господь, так ныне да жалует мне духовное поучение как ограду мою во веки". Когда свечерело, в одной комнате находились все три божьих человека, и они по правилу произнесли псалмы.
Макария клонило ко сну, и он заснул на постели.
LХХVI. И пока блаженный отец Григорий и Зенон тихо пели псалмы, божественная благодать озарила их сиянием славы, точно блеск солнца осветил темную комнату; отец Макарий, проснувшись, сказал: "Какой дивный вид у этих святых!" Отец Григорий ему заметил: "Брат Макарий, почему ты удивляешься этому видению? Разве ты не слышал, что написано: "Дивен бог во святых своих". Так все трое радовались, славя святую троицу, и произнесли песнопения заутрени.
Как только в мирных их покоях рассвело, они простились друг с другом с миром.
Отец Макарий ушел в Опизу, а отец Григорий и Зенон поднялись обратно в свой монастырь. Зенон достиг добродетелей своего учителя. О нем по преставлении блаженного Григория говорили: "Зенон – крепкая ограда славных пустынь Кларджети".
LХХVII. В сердце блаженного Григория возникло желание расстаться с плотью и уйти к богу. Господь известил его, что желание будет исполнено, как сказал Давид: "Желание боящихся его господь исполняет, молитвы их слышит и спасает их". Тогда он велел братьям приготовить свечи для принесения в жертву во всех окрестных близлежащих пустынях, каковы Опиза и ее крылья, Берта и близлежащие к ней [обители], Мидзнадзори и Цкаростави с их обитателями. Шатберди, хотя стоит несколько вдали от прочих пустынь, тем не менее нераздельный собрат их по доброте божьего в нем воинства, по всем правилам божественного учения и по канонам законоположения о монашестве; его одинаково чтут бог и люди за благонравие во всем, так как он – гордость близлежащих монастырей во всех отношениях. Он разослал свечи во все эти пустыни и оповестил их о дне, когда они должны были возжечь их и сотворить молитву.
LХХVIII. Отцы поняли, что наступает час преставления его из сего мира. Как при преставлении святой богородицы прибыл сонм святых апостолов с краев мира, так святые отцы собрались в час срока жизни блаженного старца почтить его и получить от него благословение. Он исполнился радости при виде их и, благословляя их благословением во Христе, сказал им: "Да воздаст вам господь, изволивший сказать – "Я был болен и в темнице, и вы пришли ко мне". Вот я покидаю темницу-плоть и освобождаюсь от болезни милостью бога, поправшего смерть крестом и всем верующим наравне с разбойником даровавшего святой свой крест в путеводство, а святым наравне с ангелами – царственную печать христианства в знамение, что служит душам верующих людей для вечной защиты и спасения".
Тогда все отцы сказали блаженному Григорию: "Святой бога, местопребывание дел [семи] блаженств по велениям Христа, нищий духом смиренная по доброй воле для унаследования царствия, плачущий сердцем для получения утешения, миротворец умом в уповании на райские блага, алчущий и жаждущий правды, удостоившийся сладкого питания в нескончаемом мире, сострадающий нищим, с тобою всегда неразлучно пребывает божье милосердие. Святой сердцем и душою, боговидец в совершенстве, миротворец среди братьев и наречением в сыны бога достигший мира святых ангелов, обрекающий себя на гонения и лишения за бога для того, чтобы обитать вместе с Христом, пристанище подвергавшихся за Христа укорам, заботящийся о нашем спасении в вечной жизни, радуйся и веселись, так как велика твоя мзда на небесах; подобно апостолу Павлу ты стяжал славный подвиг праведника, свершил путь и соблюл веру, полную добрых дел, и отныне тебя ждет венец праведности, который пожалует тебе царь за твои святые труды. Однако не забывай нас, твоих духовных детей, когда предстанешь перед лицом благого, милостивого, милосердного и ласкового господа, помяни нас, твою паству, не прекращай забот о нас перед Христом, ибо ты всегда в силах помочь всем, кто уповает на твои молитвы и прибегает к твоему ходатайству".
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.