Житейское дело - [2]
- У меня несчастье, Юрий Константинович. Вот только жена позвонила... утром отец умер, надо срочно ехать на похороны.
Шеф сам три года назад похоронил отца, сделавшего так много, чтобы его единственный отпрыск и после крушения социализма удержался в верхних слоях общества. У баловня-мажора хватало ума понять, чем он обязан родителю... Он сразу проникся участием:
- Да что! Опять инфаркт, сердце? - шеф не преминул показать, что он в курсе личных дел своего главбуха.
- Скорее всего. В телеграмме не сообщается, но, видимо, так... Надо прямо сейчас собираться, иначе не успею.
- Да-да, конечно... А куда ехать-то, не далеко?
- До Твери электричкой, а там еще сто километров на автобусе.
- Понятно... Передавайте дела... Впрочем, нет, несите-ка всю документацию мне сюда. По срочным делам введите меня хоть немного в курс. шеф вдруг заговорил тоном ребенка, который очень боится остаться один, без взрослых...
Когда передача дел завершилась, шеф открыл свой сейф и, поколебавшись, достал несколько зеленых банкнот:
- Вот, Василий Николаевич, это вам от фирмы... примите мои соболезнования... и в память о моем отце.. он вас так ценил... - шеф протягивал пять стодолларовых бумажек.
Этого момента Мельников ждал с внутренним напряжением, опасаясь, что шеф пожадничает или просто забудет и придется униженно напомнить. Что тот расщедрится на пятьсот баксов, он никак не ожидал - ну, сотня, максимум две. Ему даже стало стыдно, что всего несколько минут назад он думал о своем начальнике так плохо. Искренне поблагодарив, Мельников покинул офис.
2
С долларами ехать в деревню было, конечно, неудобно. Мельников часа полтора пробегал по обменным пунктам в поисках наивысшего курса покупки валюты. Поменял в подземном переходе на Лубянке.
В шесть вечера он наконец явился домой. Жена, начавшая собирать его в дорогу, сообщила, что сестра уже вернулась и ждет звонка.
- Дуня, ты получила телеграмму? - спросил Мельников, как только сестра взяла трубку.
- Нет, наверное, мама только тебе послала... лишние деньги все-таки... Когда поедем-то, как думаешь? Завтра с утра лучше всего.
- Да, я тоже так думаю. Твои-то собираются? - он задал сестре весьма щекотливый вопрос, так как не без оснований опасался, что ни один из троих внуков не изъявит желания проводить деда в последний путь и ехать им придется вдвоем.
- Ой, нет, Вась... Мишка-то только на работу устроился, сразу-то ему неудобно отпроситься, место потерять можно. А Валька-то, сам знаешь, всегда по весне болеет, а тут дорога... не осилит, сама сляжет. А твои как?
Сестра, конечно, лукавила. Скорее всего, ни ее двадцатидвухлетний сын, ни девятнадцатилетняя дочь просто не захотели в весеннюю распутицу тащиться за двести верст в глухую деревню. Но он не имел морального права упрекнуть сестру, так как и его домочадцы, жена и дочь, не выразили желания ехать хоронить явно зажившегося на этом свете родственника.
- Да тоже не могут, Дунь... У молодых жизнь - сплошные проблемы. Так что придется нам с тобой вдвоем ехать, - не стал вдаваться во внутрисемейные подробности Мельников.
Впрочем, сестра и без того помнила, как его жена после похорон своих родителей заявила, что следующие похороны, на которых она будет, - это ее собственные. Мельников и не надеялся, что жена поедет хоронить свекра, отношения с которым у нее были всегда натянутые, еще хуже со свекровью. У дочери своя семья, маленький сын, тоже не гладко в семейной жизни - нет-нет да и приедет или позвонит матери, поплачется, пожалуется на собственную свекровь, тесноту... Того и гляди совсем заявится.
Но больше всего его беспокоило сейчас другое. Завтра в дороге наверняка предстоит разговор с сестрой по поводу дальнейшего местожительства матери, ведь оставлять ее одну в таком возрасте в деревне нельзя. Так что предстояло забирать ее в Москву... У кого она будет жить? Конечно, можно поступить и так: мать попеременно будет жить то у него, то у сестры... Но Мельников все же надеялся, что сестра возьмет мать к себе... дочь как- никак. Ведь матери у дочери наверняка будет лучше, чем у снохи. Так-то оно так, но у сестры, что называется, "свой геморрой". Она вот уже почти пять лет живет без мужа, разведена, на шее двое взрослых, но неустроенных детей, сама безработная после сокращения, а у него, напротив, и работа, и заработок неплохой, и квартира просторная. В общем, разговор предстоял нелегкий.
Вечер прошел в сборах. Перед тем как ложиться спать, жена не удержалась и спросила насчет дальнейшей судьбы свекрови. Мельников вспылил:
- Я отца еду хоронить... понимаешь?! И ни о чем больше думать не хочу!
- Во-во, а потом сестрица твоя бедной да несчастной прикинется, и нам мать к себе брать придется, а тут и Ирка со своим семейством подвалит. Вот бедлам-то: и родители, и дети, и внуки, и правнуки - все в двух комнатах! слезливый голос выдавал нешуточное беспокойство жены.
Пасмурным утром Мельников встретился с сестрой на Ленинградском вокзале. Ее, как и его, никто не провожал. Черные платок и пальто... Немолодая женщина в трауре... Немолодая? Мельников всегда считал сестру молодой. Да и как же иначе, ведь между ними десять лет разницы. Он родился еще в военном сорок четвертом, а она в пятьдесят четвертом, и сейчас ей всего сорок пять. Хотя, конечно, смотрелась Дуня неважно для своих лет. Мельников удивлялся, как сильно укатала его сестренку Москва. Он часто пытался представить, что бы сталось с ней, не подайся она вслед за ним после школы в столицу. Как бы сложилась ее судьба и как бы сейчас она выглядела? А ведь какая была красавица: в меру рослая, фигуристая, а уж лицо... Лицом Дуня пошла в отца: приятная округлость, чистая кожа, голубые глаза. Не то что Василий, унаследовавший материнскую длиннолицесть и угреватость. Сколько парней (и каких!) бегало за Дуней в их родной Топорихе. Но крепко наказала жизнь сестру: москвич, за которого она вышла, оказался пьяницей и гулякой. А вот кое-кто из тех, кем она пренебрегла в свое время в Топорихе, вышли в большие люди, правда, не в Москве, а в Твери и Бежецке; но, как говорится, чем быть последним в Риме...
Бывший майор спецназа Алексей Сурин и бывший боевик Исмаил живут в Москве: Сурин работает начальником охраны в крупной фирме, Исмаил менеджером в фирме у «московских чеченцев». И никогда бы не свела их судьба, если бы Сурин не был косвенно причастен к гибели семьи Исмаила. Брат погибшей во время «зачистки» жены Исмаила Ваха, тоже бывший боевик, находит Сурина и требует от Исмаила помощи в совершении кровной мести. Исмаил не хочет мстить, но вынужден помогать Вахе. Ваха вынашивает план похищения всей семьи Сурина, отдыхающей на даче.
Тема межнациональных отношений в современных отечественных СМИ и литературе обычно подается либо с «коммунистических», либо с «демократических», либо со «скинхедовских» позиций. Все эти позиции одинаково чужды среднему русскому человеку, обывателю, чье сознание, в отличие от его отцов и дедов уже не воспринимает в качестве «путеводной звезды» борьбу за дело мирового пролетариата, также как и усиленно навязываемые ему пресловутые демократические ценности. Он хочет просто хорошо и спокойно жить, никого не унижая по национальному признаку, но при этом не желает чувствовать себя в своей стране менее комфортно в моральном плане, и быть беднее в материальном наиболее «пассионарных» нацменьшинств.Автор этой книги не претендует на роль носителя истины в последней инстанции.
В Долине лежащей между Алтайскими горами, Калбинским хребтом и озером Зайсан с XVIII века селился Русский люд. Староверы, рудные рабочие, казаки жили здесь смешиваясь и не смешиваясь. Об их жизни в огненных вихрях XX века, о Революции и Гражданской войне. Обо всех перипетиях их жизненных судеб рассказывает эта книга.
Лев Михайлович Глузман – талантливый советский ученый-оборонщик. Он занимается разработкой сугубо оборонительного оружия – зенитных ракет. В этой связи у него нет сомнений, что его оружие не несет никакой глобальной угрозы человечеству, и тем более его родным. Тем не менее, через полтора десятка лет после смерти Льва Михайловича, созданное им, вроде бы совершенное оружие уничтожает мирных людей, в том числе и его близких.
История трех поколений семьи Черноусовых, уехавшей в шестидесятые годы из тверской деревни на разрекламированные советской пропагандой целинные земли. Никакого героизма и трудового энтузиазма – глава семейства Илья Черноусов всего лишь хотел сделать карьеру, что в неперспективном Нечерноземье для него представлялось невозможным. Но не прижилась семья на Целине. Лишь Илья до конца своих дней остался там, так и не поднявшись выше бригадира. А его жена, дети, и, в конце концов, даже внуки от второй жены, все вернулись на свою историческую родину.Так и не обустроив Целину, они возвращаются на родину предков, которая тоже осталась не обустроенной и не только потому, что Нечерноземье всегда финансировалось по остаточному принципу.
В Российской Истории армия всегда играла наиважнейшую роль. Потому интересны не только связанные с ней знаковые события, но и ее внешне незаметная внутренняя повседневная жизнь. В сборнике отображены фрагменты армейских будней, как мирного, так и военного времени. Героями повествований являются солдаты и офицеры участники Великой Отечественной и Чеченских войн, курсанты военных училищ, советские военнослужащие и члены их семей, несущие службу в отдаленных гарнизонах. Рассказы написаны как на основе собственного солдатского, курсантского и офицерского опыта автора, а так же того, что он узнал от своих родственников, сослуживцев, знакомых.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.