Жирафка - [40]

— А в воскресенье в восемь прошу всех принять участие в добровольном труде! — приказала Ева.

К сожалению, я отказаться не могу: ведь все из-за меня! И даже если бы и не из-за меня, все равно согласились все. Это все-таки коллектив, хоть и глупый. Может, даже и не совсем коллектив. Дело в том, что их ничто не объединяет, как нас объединял баскетбол.

А вдруг объединяет и я этого не поняла?

В воскресенье утром пришли все. У нас бы так не получилось. Я же помню, как уговаривала девчонок ехать на сельскохозяйственные работы. И если бы Ева не держала себя так по-командирски, мне бы эта уборка даже понравилась. Но я очень не люблю самозванных начальников — мне одной Милуш хватало за глаза. Эта черта Евы мне больше всего неприятна. Ее самоуверенность, ее привычка приказывать. А то, что все с радостью бросаются исполнять ее приказания, — это их личное дело, не мое.

— Я думаю, что мы сегодня поработали с заделом на будущее, — сказала Ева после того, как мы покинули образцово покрашенный и вымытый кабинет черчения и спустились по железной лестнице в другую часть здания.

Ну а то, что разлили воду по дороге, — разве мы виноваты? На верхних этажах здания нет горячей воды. Уже стемнело, мы стояли на мозаичном полу актового зала перед выходом, и Ева многозначительно задумалась.

— Эй, не сходи с ума, ты хуже надсмотрщика на плантации!! — заорал Зденек.

— Я обещал маме, что в воскресенье вечером буду дома, — ныл Гонза.

— Давай уточним: маме или Павлине? — спросила Ева строго.

Гонза первым повернул назад, и все послушно пошли за ним стирать следы уборки. Все, кроме меня. Я не считала это своим долгом. Я и воду-то не носила.

Но мне самой казалось, что я выгляжу достаточно глупо, хотя меня никто ни в чем не упрекал. И, безусловно, если бы не вызывающее поведение Евы, я никогда не оторвалась бы от класса и была бы вместе со всеми. Собственно, что мне воскресный вечер? Такой же, как и все остальные. Мария, конечно, предоставила в мое распоряжение свою библиотеку и собрание пластинок. Для современной малогабаритной квартиры книг и пластинок у Марии очень много, книжные полки стоят у нее даже в уборной. Но нельзя же все время читать! Да и мои литературные вкусы отличаются от вкусов Марии. И музыку я не очень люблю, как и все девочки из нашей команды; — у нас музыкой увлекалась только одна Мадла. Не то чтобы мы совсем не слушали музыку и не танцевали, но танцевать мы могли все равно подо что. А у Марии записи пещерных времен, из более или менее современного у нее только «Битлы» и ансамбль «Би-Джи». Так чем же заниматься? В карты вдвоем неинтересно, вязать я почти не умею, да и не люблю, кроссвордами не увлекаюсь. С отчаяния я принялась было шить, но у меня нет никаких способностей. Никогда мне не сшить такую юбку, как сшила Мирка! Для телевизора я недостаточно стара. Кино — тут всего три кинотеатра, один на ремонте. Так что же здесь делают люди? Ведь зима еще не наступила. И если я до зимы не сойду с ума, то у меня блестящие перспективы — надо это признать. Самое страшное, что все, абсолютно все, напрасно, абсолютно никому не нужно. Почему астма постигла меня?

Глава 11

Так свистеть умеет только Соловей-Разбойник и еще… Ивета. Научилась она в восьмом классе и впервые попробовала свое искусство на уроке. Учительница с возмущением сказала, что мы не уважаем предмет, который она ведет. А это был урок обществоведения. Когда я рассказала об этом маме, она только спросила, очень ли молодая учительница…

Таким свистом Ивета вызывала меня из дому, когда мы ехали на тренировку или соревнования. Милуш высказывалась на тему о плохом воспитании, а как-то в минуту слабости призналась мне, что так и не сумела научиться как следует свистеть. Я тоже.

Кто ж это тут такой мастер свиста? Я отбросила учебник истории, из которого пыталась уяснить причины и предпосылки великих географических открытий, одновременно у меня на столе были раскрыты хроники папы Пия V. Согласно ассоциативной методике Марии, мы должны были одновременно познакомиться с культурой инков и ацтеков (так же, как при изучении истории Испании мы должны были уяснить себе первоначальное значение слова «инфантерия»). Я подошла к окну, какое-то время возилась со сложной системой шпингалетов и запоров, наконец справилась, распахнула створки и увидела Ивету. Могучая застекленная рама чуть не убила меня, я заорала.

— Здесь, здесь, пятый подъезд, бегу тебя встречать!!

— Терпеть не могу лифтов! — сказала Ивета вместо приветствия, выходя из миниатюрной кабины одного из проклятий этого типового сооружения. — Мне очень повезло: я доехала автостопом прямо сюда. Тот, кто меня вез, хотел, конечно, подержаться за мое колено, но большего он себе не позволил.

Она была в потрясающей мини-юбке, в каких-то умопомрачительных сетчатых чулках и выглядела, как… ну, как Ивета. Вот бы посмотрели на нее здешние красотки! Безукоризненная столичная штучка!

— Ты даже не можешь себе представить, как я счастлива, что ты приехала! Здесь хуже, чем в заколдованном замке: ты никого не знаешь, и тебя никто не знает. Я уж думала, что «Три мушкетера» и все книжки, которые я когда-либо читала о дружбе, — сплошной блеф. Все на меня наплевали, и вдруг ты приезжаешь.