- Это как? - не поняла Вика.
- Вот смотри - сначала я обманывал тебя, а потом ты меня обманула. Сначала мама оставила нас, а потом... Короче, мера за меру, вот как.
Вика откинулась в кресле, пытаясь расслышать удары своего сердца, которое продолжало кропотливую работу, заставляя кровь пульсировать в висках. Она закрыла глаза, стараясь представить себя всю изнутри - и упругую печень, и радужную селезёнку, и сетку сосудов, и желтоватые кости скелета. Вот мерзость-то. А ещё говорят: человек - венец творения.
Но самое гнусное в человеке не многие метры кишок, не слизь, не требующий еды желудок, - нет, с этим ещё можно смириться. Самое гнусное это то, что рождается в сердце. Ведь не было никакого спиритического сеанса, не было маминого голоса, а значит, чудовище жило только в Викином сердце. И это она выкормила его своей злобой, и это от её слёз оно разбухло и стало таким огромным.
- Наверное, я ненормальная, - сказала Вика и сама испугалась. Нормальные люди голосов не слышат. А если и услышат ненароком, ни за что всерьёз принимать не станут.
Плохо быть сумасшедшей. Это только в романах они все такие чистенькие и возвышенные, нюхают полынь и цветы полевые собирают, да песни поют тонкими, надломленными голосами. А в жизни всё совсем не так. В жизни на психов надевают смирительные рубашки и везут их - немытых, нечёсанных - в жёлтые дома с решётками на окнах, чтобы не слышали порядочные люди их дикого воя, крика и скрежета зубовного.
- Ты не сумасшедшая, - сказал папа. - У тебя просто фантазия богатая. Люди часто так ошибаются. Они слышат голоса и думают, что они от Бога или ещё от кого-нибудь. А это не так.
- Я устала, - тихо сказала Вика. - Тянули, тянули меня в разные стороны - чуть сердце не разорвалось.
Где-то глубоко, в самой сердцевине её маленького существа, зрела жёсткая уверенность, что она больше никому не поверит, не вверит свою судьбу тому, кого, может статься, и нет на самом деле.
