– Бедная девочка! – сказал он. – Бедная девочка! Пути судьбы поистине трудно постичь. Если не существует какой-либо компенсации по ту сторону могилы, тогда наш мир – жестокая шутка. Ну, а этот Леонардо?
– Я больше никогда его не видела и не получала от него никаких известий. Возможно, я несправедливо ожесточилась против него. Любить объедки льва? Почему бы и не какую-нибудь из уродиц, которых мы возили по стране? Но женская любовь так легко не умирает. Он оставил меня в когтях льва, он покинул меня в час моей нужды, и все же я не могла послать его на виселицу. Меня не трогало, что будет со мной. Что могло быть ужаснее уже случившегося? Но я встала между Леонардо и его участью.
– И он умер?
– Утонул в прошлом месяце, купаясь вблизи Маргейта. Я прочла о его смерти в газете.
– А что он сделал с когтистой дубиной, самой особенной и хитроумной деталью вашего рассказа?
– Право, не знаю, мистер Холмс. Возле лагеря был заброшенный карьер с тинистой водой, заполнившей его дно. Может быть, тина там прячет…
– Ну, сейчас это значения не имеет. Дело закрыто.
Мы уже встали, чтобы уйти. Но что-то в голосе женщины заставило Холмса быстро обернуться к ней.
– Ваша жизнь вам не принадлежит, – сказал он, – руки прочь от нее.
– Чем она может быть полезна кому бы то ни было?
– Откуда вам знать? Пример терпеливого страдания сам по себе уже бесценный урок в нетерпеливом мире.
Ее ответ был ужасен. Она откинула вуаль и вошла в полосу света.
– Не знаю, смогли бы вы это вынести, – сказала она.
Жутчайшее зрелище. Нет слов, чтобы описать лицо, которого нет. Два живых и красивых карих глаза, печально глядевшие из этого нестерпимого обезображивания, делали его лишь страшнее. Холмс поднял ладонь жестом жалости и протеста, и мы вместе покинули комнату.
Два дня спустя, когда я навестил моего друга, он с некоторой гордостью указал на голубой пузырек в уголке каминной полки. Я взял пузырек в руки и увидел красную наклейку, предупреждающую о яде. Когда я открыл пузырек, в воздухе разлился приятный запах миндаля.
– Синильная кислота? – сказал я.
– Совершенно верно. Пришло по почте. «Посылаю вам мой соблазн. Я последую вашему совету». Вот что было в записке. Думаю, Ватсон, мы с вами знаем имя мужественной женщины, написавшей ее.
