Жилец - [67]

— Мне не разрешено рассказывать вам, по каким каналам информация попадает в полицию, — осторожно ответил Франт.

— Потому что, если это он, я могу вам кое-что рассказать…

Сержант прервал его на полуслове и тут же зачитал ему его права. Илз, до некоторой степени впечатленный официальным языком, снова погрузился в молчание. Франт пристально наблюдал за ним.

— Думаю, я имею право сказать, — произнес он безразличным тоном, — что нас немного интересует поездка за границу, которую вы совершили в ночь на 13 ноября. Но, конечно, если вы предпочитаете ничего не говорить, вы имеете на это полное право…

Арестованный изменился в лице.

— Вот что, дайте-ка мне ручку и бумагу! — буркнул он. А как только получил желаемое, начал быстро писать, прерываясь время от времени лишь для того, чтобы вполголоса выругаться.

Глава 23 УСПЕХ

Среда, 25 ноября

Такси медленно пробиралось сквозь густой поток транспорта. Уже наступили предвечерние зимние сумерки, и уличные фонари, только что зажженные, отбрасывали неровный свет лишь на угол, в котором сидел Харпер. Маллет смотрел на него с любопытством. Поза молодого человека выдавала опытному глазу его напряженность, как будто он заставлял себя выглядеть непринужденно — не слишком успешно. Харпер достаточно вольготно запрокинул голову на спинку сиденья, развязно закинул ногу на ногу, но в то же время внимательный наблюдатель приметил бы в его теле какое-то оцепенение, свидетельствующее, что мышцы напряжены от усилия ничего не предпринимать, нервы протестуют против испытания, которому их подвергли. Тем не менее инспектор тщетно выискивал какие-то признаки острого испуга, который настолько явно вызвала их неожиданна? — встреча в Брайтоне. Тогда Харпер был напуган, почти охвачен ужасом, сейчас — обеспокоен, возможно, нервничал, но не более того. Здесь таилась загадка, которую Маллет вознамерился незамедлительно разгадать.

— В последний раз, когда я вас видел, — начал он, — вы, похоже, неплохо проводили время.

— Неплохо проводил время? — отозвался Харпер с явным удивлением. По-моему, было бы довольно странно так это называть.

— Не вижу в этом ничего странного, — ответил Маллет. — Именно так я и представляю себе хорошее времяпровождение в вашем возрасте, и большинство людей тоже.

— Очевидно, у людей бывают разные представления о хорошем времяпровождении. Лично я нахожу случившееся в высшей степени неприятным опытом, и, по-моему, еще в то время ясно дал это понять.

— Нет, черт возьми, не дали! — воскликнул Маллет, раздраженный столь нелепым отпирательством. — Если мне когда-то и доводилось видеть веселящуюся молодую пару…

— Ей-богу, инспектор, — перебил его Харпер, — .- по-моему, мы толкуем о разных вещах. Теперь до меня начинает доходить — вы упомянули о последнем разе, когда видели меня. Строго говоря, я понятия не имею, когда это было. Как детектив, вы можете, насколько я знаю, регулярно видеть людей, оставаясь для них незаметным. Я могу говорить лишь о том последнем разе, когда видел вас, а это было на дознании.

Такси проехало некоторое расстояние, прежде чем Маллет нашелся что ответить на это из ряда вон выходящее заявление.

— Так вы станете отрицать, что были в отеле «Ривьера», в Брайтоне, вечером после судебного расследования? — сурово спросил он.

— Конечно нет. С чего бы я стал это делать?

— А что вы видели меня там — в промежутке между двумя танцами — и, увидев меня, выказали все признаки удивления и испуга, и… — он выдержал паузу, для большей выразительности, — и виновности?

Поведение Харпера совершенно изменилось. Начисто отказавшись от своего настороженного и подозрительного поведения, теперь он наклонился вперед и заговорил с видом совершеннейшей искренности:

— Послушайте, сэр, я абсолютно не понимаю, к чему вы ведете. Да, я был в отеле в тот вечер. Танцевал. И получал от этого величайшее наслаждение. А что касается испуга или вины, то я никогда в своей жизни их не испытывал ни в меньшей степени. Вы говорите, что видели меня. Так вот, поверьте моему слову — я вас не видел. А теперь не будете ли вы так любезны рассказать мне, что все это значит?

— И все-таки вы видели меня, — настаивал Маллет. — Я стоял в нескольких ярдах от вас — по сути дела, прямо у вас за спиной.

— Что, конечно, объясняет, почему я вас не видел.

— Вы смотрелись в зеркало, чтобы завязать галстук-«бабочку». В тот момент вы и увидели меня, и взгляд у вас был, как я уже говорил, испуганный, виноватый.

— Смотрелся в зеркало, чтобы завязать галстук-«бабочку»?.. — Молодой человек задумался на какой-то момент. — Боже мой, так, значит, дело в этом?

— Ага, сейчас вы вспомнили?

— Конечно, вспомнил, но только не то, что видел вас. Конечно, я мог видеть, но ваше лицо не произвело на меня совершенно никакого впечатления.

— Тогда чего же было бояться?

— Я испугался, — сдержанно проговорил Харпер, — самого себя.

— Что?

— Я имею в виду, своего вида. Этот галстук-«бабочка». Разве вы не помните, инспектор, в тот день, когда мы нашли его там, на Дейлсфорд-Гарденз, я отпустил замечание по поводу его галстука: мол, какая это уродливая вещь и как он скверно завязан? Так вот, посмотрев на себя в зеркало, я испытал настоящее потрясение. Мой галстук выглядел точно так же. Это внезапно воскресило все в моей памяти — то ужасное распухшее лицо и его высунутый язык в уголке рта!