Жила - [4]
А х м е д. /Надевает фуражку, подкручивает усы/. Ручка есть в доме?
Д е д. Откуда?! Сроду кляузы писать не приучен, с чего бы ей взяться.
А х м е д. Нет ручки? Да, говоришь? Думаешь, не найду, как протокол написать, понимаешь? Плохо участкового Ахмеда Садыкова знаешь. Так говорю?/Подходит к онемевшей Дарье и вырывает из хвоста гусыни перо, берет со стола нож, очинивает перо, оглядывается по сторонам, видит пузырек с йодом, удовлетворенно хмыкает, ставит перед собой, достает новый лист протокола/.
Д а р ь я. /Приходит в себя, наливается злостью/. Тебе, ирод проклятый, кто позволение давал над Шуркой моею издеваться? Ты ее растил? Кормил? Холил? Да она может после твоих рук поганых и вовсе нестись перестанет, а то еще и помрет вовсе. Черт усатый! Распустил ручище-то!
А х м е д. /Снисходительно/. У нас на Кавказе все мужчины усы носят, да.
Д а р ь я. Вот и сидел бы на своем Кавказе. Какой леший тебя к нам заманил? И морозы не держат. Хоть бы отморозил себе все хозяйство поскорее, да обратно убрался. Мало наших девок перепортил?
А х м е д. Ты, бабка, чего шумишь, понимаешь? Я тебя трогал, да? Будешь ругаться, то оформлю на пятнадцать суток, не обрадуешься. За оскорбление должностного лица...
Д а р ь я. Давно должностным-то стал? Не ты ли прошлым летом на базаре гнилыми помидорами торговал, нас обвешивал? А как фуражку надел, то и нос выше бани задрал...
А х м е д. Ты, понимаешь, нос мой не трогай, а то точно оформлю.
Д а р ь я. И оформляй, понимаешь! Коммунисты нам ничего сделать не могли, а вам, чер...нявеньким и вовсе не одолеть. Обкакаетесь! Коль Господь за нас не заступится, то черти вам житья все одно не дадут.
Д е д. Вот, блин, расшумелась баба, что твой самовар. А ведь правильно говоришь, Дарьюшка. Не тревожь лиха, пока лежит тихо. Мокрый дождя, а нагой разбою не боится. Мы свое пожили, на старости лет и помирать не страшно.
А х м е д. Чего орете?! Убогонькие!
Д а р ь я. Так и есть, убогие мы, потому что при Боге живем, а таким чертенякам как ты хода не даем. Хватит! Натерпелись! Костьми ляжем, а своего последнего не отдадим! То уполномоченные разные ездили-шастали, из амбаров последнее выгребали, нас на голодную смерть оставляли. Мы-то верили, государству хлебушек свой сдаем, а вышло как? Таких как ты, востроносеньких, прикармливали, на свою голову нянчили! Потом в одну деревню принялись сгонять-укрупнять, химией травить! Все мало. Теперича принялись наших гусей щипать! Не дамся! /Прижимает гусыню к себе/.
Д е д. Ты бы, Ахметушка, пришел ко мне как человек к человеку, сели, по рюмашечке бы выпили, потолковали обо всем и, глядишь, спору-драки никакой не было бы...
А х м е д. Чтоб я к тебе, дед, пришел твою вонючую самогонку пить?! Тьфу! Сроду не бывать этому. Я - власть, а ты кто?
Д е д. Вот именно. Ты во мне человека не видишь, и видеть не желаешь. Тебе что Иван, что Аверьян, все одно. Обычаев нашенских не знаешь, не почитаешь, и знать не желаешь. Тебе бы лишь кусок пожирнее урвать, а там хоть трава не расти. Поперек горла тебе деревенька наша встала?! Мешает?! Из ста домов остались лишь мой, да дарьин. Так ты на спички-то, /подает ему коробок/, запали и дело с концом. На, бери, не стесняйся. Только смотри, сам не сгори как нас палить станешь.
А х м е д. Ну, хватит, разговорился....
Д е д. А ты думал, мы немые? Как скотинка, которую только запрягать, да взнуздывать можно. Ладно, с нами ты может быть и совладаешь, справишься, а известно ли тебе, что тут иная сила, / показывает пальцем вниз, себе под ноги/, имеется? С ней-то тебе не совладать, протокола на них не оформишь.
А х м е д. Что за сила? О чем говоришь?
Д е д. /Делает пальцами рога над головой/. О них, ребятах шустрых-ушлых, которых мы покаместо тут жили-поживали, то и придерживали. А вот как нас не станет, то, как вы с ними совладать договариваться будете, и ума не приложу. Худо, ой, худо вам всем тогда придется, кто на нашей земле без благославления хозяйского селиться начнет. Они вас так уработают, в такую каральку загнут, что и не отличишь, где башка, а где задница.
Д а р ь я. Точно, точно.... Пока Бог спит, то черт на свой лад народ шурундит, без опаски черное дело творит.
А х м е д. Хватит меня своими чертями пугать. Я ни в Бога, ни в черта не верю. Собирайтесь быстренько и со мной в город. Там отпишу по начальству, пусть они и решают, как с вами быть. Быстро, кому говорю?!
Д е д. /Делает глупую рожу/. А куда нам идти? Мы дома.... Это тебе, Ахметушка, до начальства быть срочно надобно, ты и иди, поезжай с Богом, а нас в покое оставь.
А х м е д. /Ни обращает на их слова никакого внимания, берет банку с самогоном, запечатывает, ставит в сумку, берет зеленый хвост, нюхает, морщится/. Ты, дед, еще и браконьерничаешь? И это тебе зачтется. Чего стоите? Собирайтесь, кому сказал?!
Дед и Д а р ь я. /Хором/. Куда?!
А х м е д. К черту!!! К дьяволу!!! К чертенячьей матери!!!
Д е д. Ты, Ахметушка, нечистого бы не трогал, а то как бы худа не было...
А х м е д. В гробу я видел и вас и чертей ваших! Провалиться мне на этом самом месте, но выживу вас отсюда.
XVIII век. По подозрению в подлоге тобольский искатель приключений Иван Зубарев схвачен, заключен под стражу, но бежит и оказывается… при дворе прусского короля Фридриха, получая задание — освободить царственного узника Иоанна Антоновича. Роман «Обреченный странник» известного сибирского писателя Вячеслава Софронова является второй частью тетралогии, посвященной государю Иоанну VI Антоновичу, открывая неизвестные страницы исторического прошлого.
Царствование императрицы Елизаветы Петровны — время весьма авантюрное и динамичное. Тобольский посадский Иван Зубарев грезит открытием серебряных приисков на Урале и лично подает императрице прошение об этом. Сам академик Ломоносов делает пробы из привезенных им руд, а судьба сводит его с братьями Шуваловыми, канцлером Бестужевым и известным вором–сыщиком Ванькой Каином… Роман «Отрешенные люди» известного сибирского писателя Вячеслава Софронова является первой частью тетралогии, посвященной государю Иоанну VI Антоновичу, открывая неизвестные страницы исторического прошлого.
Широка, щедра и привольна Сибирская земля, неисчислимы и разнообразны ее дары. От века не знал этот край вкуса крови и запаха смерти, пока не явились с полуденной стороны сильные и жестокие степняки-сарты под предводительством молодого и честолюбивого хана Кучума, что буквально означает "пришлый". В противоборство с ним вступает тоже молодой и отважный хан сибирцев Едигир…Роман "Путь диких гусей" известного сибирского писателя Вячеслава Софронова является первой частью трилогии о Великом хане Кучуме, вписавшем в историю Сибири не одну яркую страницу.
Прошли уже многие годы после поражения династии рода Тайбуги. В столице Сибирского ханства, Кашлыке, властной рукой правит хан Кучум. Но жив князь Едигир, который уходит далеко на запад и волею судьбы принимает православие. А меж тем, хан Кучум, окрепнув, заручившись поддержкой соседних князей, набирает отборное войско и тайно готовится к войне с Москвой.Вторая книга трилогии известного сибирского писателя Вячеслава Софронова не только продолжает первую — "Путь диких гусей", — но идет дальше, раскрывая все новые и новые действия того времени, подводя читателя к главнейшему событию XVI столетия — присоединению Сибири к России.
В последней книге исторической трилогии "Кучум" известного сибирского писателя Вячеслава Софронова дается своя, до сих пор не встречавшаяся трактовка происходивших четыре века назад событий.Русское государство во второй половине XVI века вело трудную, кровопролитную войну на западе. Иван IV Грозный призвал на помощь казачью вольницу, что противостояла на южных рубежах крымскому и ногайскому ханам. Среди казачьих атаманов, отправившихся в Ливонию, был Ермак Аленин, в будущем — легендарный покоритель Сибири.А в это же самое время в Бухаре готовился к войне с человеком, убившим его отца, молодой князь Сейдяк.
Повелением императора Петра I весь род Мировичей был сослан из теплой цветущей Полтавы в холодную Сибирь. На долю главного героя, Василия Мировича, также выпадают суровые испытания: потеря в раннем возрасте родителей, обучение в Кадетском корпусе, участие в знаменитом Гросс-Егерсдорфском сражении в Пруссии, а случайное знакомство с офицером секретной службы приводит его на рождественский бал к наследнику престола, где он неожиданно получает жестокий урок. Исторических документов о Василии Мировиче практически не сохранилось, автор предлагает возможную биографию и обстоятельства жизни, при которых сформировался характер героя, известного благодаря неудачной попытке освобождения наследника российского престола из Шлиссельбургской крепости. Роман «Непоборимый Мирович» популярного сибирского писателя Вячеслава Софронова является третьей частью тетралогии, посвященной государю Иоанну VI Антоновичу, открывая неизвестные страницы исторического прошлого.