Жила-была коммунистическая партия - [25]

Здесь нужно подчеркнуть, что при подготовке проекта новой Конституции первым вопросом, на который должны были ответить ее составители, был вопрос о парламентской или президентской форме будущего Российского государства. И в соответствии с этим – вопрос о распределении полномочий между парламентом и структурами исполнительной власти.

Существующая конституционная практика современных государств знает разные формы соединения элементов парламентской и президентской республик. Удельный вес властных полномочий структур законодательной или исполнительной власти может быть различным, но государство при этом остается и демократическим, и цивилизованным. Для России вопрос о выборе президентской или парламентской формы правления был вопросом не только тактики проведения демократических реформ, но и вопросом о том, состоятся ли реформы вообще.

В этой книге не место для рассуждений о преимуществах или недостатках президентской или парламентской республики. Для утверждения в России парламентской республики просто не было необходимых политических предпосылок. Всего три неполных года как была формально отменена просуществовавшая почти семьдесят пять лет однопартийная коммунистическая Система. Естественно, что за столь короткое время еще не могла сложиться система устойчивых и влиятельных политических партий, которые могли бы стать основой существования парламентской республики.

Нельзя также забывать, что в сложных условиях переходного периода, когда основные институты власти существенно ослабляются и крушение государственного режима может перерасти в социальный распад общества, в анархию, в гражданскую войну, – в этих условиях установление парламентской республики неизбежно приводит к бесконечной борьбе партий и политических групп на самоуничтожение и на уничтожение народа и государственности. Достаточно вспомнить трагический опыт Югославии, Грузии, Таджикистана, в которых после крушения тоталитарного режима была провозглашена парламентская республика. И что же? В условиях политической нестабильности и политической неструктурированности общества это автоматически привело к утрате народом своей государственности, к гражданской войне, к бесконечным и неизмеримым страданиям народов этих стран.

К этому же вели дело в России Хасбулатов и Руцкой. В случае победы хасбулатовско-прокоммунистической оппозиции и утверждения в России парламентской республики мы неизбежно получили бы хаос в государственной жизни, гражданскую войну, а в конечном итоге – жесточайшую диктатуру, т. е. возврат к тоталитаризму в его худшем варианте. Именно в этом главное преступление Хасбулатова, Руцкого, Воронина и иже с ними перед своим народом. При этом о Руцком можно сказать, что он действовал по недомыслию: что взять с фельдфебеля, неожиданно для себя ставшего генералом. Это был человек, у которого амбиции опасно превышали амуницию. Иное дело Хасбулатов. Тот сознательно вел дело к установлению единоличной собственной власти, ориентируясь на пример незабвенного "отца народов и гения всех времен".

Историческим уроком, который мы должны постоянно иметь в виду, является путь, пройденный Германией, – путь от демократической, парламентской Веймарской республики к фашистской диктатуре. Именно поэтому все трезвомыслящие государственные люди России, которые думали не о своих корыстных интересах, а о судьбах страны, понимали, что у России нет выбора, что только сохранение сильной президентской власти способно удержать многонациональную Россию от повторения судьбы Советского Союза. Перед нами стояла историческая задача – возродить российскую государственность, поскольку с 1917 по 19 9 0 год России, как государства, просто не существовало. Для всех, кто думал о будущем России, вопроса выбора между парламентской и президентской республикой просто не было. Уж скорее мог стоять вопрос о том, что предпочесть – президентскую республику или конституционную монархию, если бы была реальная фигура претендента на престол (но тут уж большевики в свое время постарались, уничтожив царскую семью).

Поэтому, готовя проект Конституции, мы думали лишь о правильном и взвешенном распределении полномочий между различными ветвями власти. Но был еще один вопрос, от решения которого зависело все остальное (в том числе и форма правления Россией),- вопрос о национально-государственном устройстве России.

В наследство от большевиков мы получили формулу о праве наций на самоопределение, доведенную до абсурда. В ленинско-сталинском варианте эта формула сводилась едва ли не к единственному праву – праву на выход из состава Федерации. И это право с тем большей легкостью декларировалось, что оно представлялось коммунистическим вождям абсолютно неосуществимым не только практически, но даже теоретически. Достаточно вспомнить, как этот вопрос трактовался в трудах классиков марксизма-ленинизма и в официальной юридической науке.

В сфере национально-государственных отношений коммунисты преуспели также по части произвольного изменения исторических и национальных границ. Особенно тяжело это сказалось на территории России, которую в целях "усиления пролетарского влияния и советской власти" передавали по частям то Украине (в 1923 году пять новороссийских губерний России: Харьковскую, Одесскую, Донецкую, Херсонскую, Николаевскую, в 1958 году – Крым), то Казахстану (южно-уральские и сибирские губернии), то Литве (Мемель) и т. д.