Жила-была коммунистическая партия - [18]

Советчиков было много, и советы давались разные, но вся тяжесть ответственности за принятое решение все равно ложилась на плечи Президента. Он должен был сделать выбор: либо продолжать терпеть двоевластие и противостояние, ведущие страну к полному параличу власти, либо взять на себя ответственность и, вопреки принятым на Съезде народных депутатов решениям по изменению текста Конституции, объявить о досрочном прекращении их полномочий и назначении новых выборов. Знаю не с чужих слов, что Борис Николаевич долго колебался и поддерживал любые предложения по достижению компромисса и нахождению выхода из политического тупика без применения силы. Но в конце концов он решился, и 21 сентября был обнародован знаменитый указ № 1400 о поэтапном проведении конституционной реформы.

Дальнейшие события известны. Хасбулатов немедленно собрал съезд, который в нарушение установленных Конституцией правил объявил Президента отрешенным от должности и возложил обязанности Президента на Руцкого. Даже в этот момент еще не была потеряна возможность достичь договоренности и выйти из клинча политическим путем. Ельцин пытался вести переговоры через Филатова, Черномырдина, лидеров политических партий. В конечном счете он прибег к посредничеству Патриарха Алексия II, и начались переговоры в Свято-Даниловом монастыре, которые, казалось бы, завершились успешно. Было подписано соглашение о прекращении противостояния, снятии осады Белого дома, об амнистировании всех, кто принимал участие в этих событиях, и о начале для всех противоборствующих сил открытой, легальной политической борьбы за голоса избирателей на предстоящих выборах. Это соглашение открывало путь к прекращению конфликта, но, как показали последующие события, лидеры оппозиции во главе с Руцким уже приняли решение о вооруженном захвате власти и переговоры нужны были им лишь для накопления сил, для стягивания в Москву своих сторонников и их вооружения. Поэтому, когда председатель палаты республики В.Н. Соколов 1 октября с согласованным текстом, который был предварительно обсужден и одобрен Хасбулатовым, Руцким, Ворониным и другими руководителями съезда, возвратился в Белый дом, радуясь достигнутому результату, он был встречен обвинениями в предательстве. Депутаты, засевшие в Белом доме, продолжали именовать себя съездом, уже не имея на это право, так как не было необходимого кворума. Тем не менее, подталкиваемые Хасбулатовым и Руцким, они аннулировали это соглашение, объявили, что их представители, командированные для ведения переговоров, лишаются полномочий для продолжения переговоров, и тем самым отвергли последнюю возможность мирного разрешения конфликта.

А надо заметить, что в этот момент Ельцин был готов на максимальные уступки, вплоть до согласия на досрочные выборы Президента вместе с досрочными выборами парламента в декабре 1993 года и референдумом по принятию новой Конституции. Если бы лидеры оппозиции были немного дальновиднее и действовали как политики, думая о будущем, то для них принятие предложений Ельцина было бы выгодным и давало бы прекрасные позиции на будущих выборах. Более того, у них были неплохие шансы на победу, так как среди определенной части населения они несомненно стали бы героями, которые не побоялись пожертвовать собой во имя Конституции.

Но все дело как раз и заключалось в том, что этим людям не нужны были ни Конституция, ни будущее России, они жаждали одного – захвата власти, и как можно быстрее. Они уже почувствовали запах власти. Они уже решили, что власть сама падает к ним в руки. Они уже поспешили объявить Ельцина политическим трупом и преступником. Истинно говорят: когда Бог хочет наказать, он лишает тебя разума!

В воскресенье, 3 октября, переговоры в Свято-Даниловом монастыре еще продолжались, несмотря на отказ Съезда от достигнутых соглашений. Был прекрасный осенний день, и никто не ожидал того, что произошло во второй половине дня.

Сначала появились привычные за последние две недели сообщения о митингах и манифестациях оппозиции на улицах Москвы. Но затем, неожиданно для жителей Москвы и для московских властей, эти отдельные митинги и демонстрации вдруг выросли в мощную, хорошо вооруженную колонну, которая силой прорвала кольцо оцепления вокруг Белого дома, объединилась с теми, кто был в Белом доме, взяла штурмом мэрию Москвы, а затем двинулась на "Останкино". Все это происходило на улицах как будто вымершего города, из которого исчезли милиция, внутренние войска и вообще силы порядка. В городе, в котором проходят службу и учебу сотни тысяч курсантов военных и милицейских училищ и академий, которые могли бы быть использованы для наведения порядка, никого не оказалось на месте. На несколько часов Москва фактически оказалась в руках хорошо вооруженных и озлобленных мятежников, действовавших по гитлеровским рецептам захвата власти.

Почему же все это могло произойти и почему власти проявили такую беспомощность? Меня постоянно мучил этот вопрос, потому что в Петербурге в эти же часы все происходило по-другому. Я узнал о событиях в Москве только в три часа дня, когда мне позвонил Сергей Степашин (бывший руководитель Федеральной службы контрразведки), рассказал о происходящем и попросил оказать помощь Москве. После этого звонка я выехал с дачи в Петербург, и уже к пяти часам дня все службы мэрии и силы правопорядка были приведены в полную боевую готовность. Были также проведены профилактические мероприятия по отношению к членам некоторых экстремистских группировок, о которых мы знали, что они готовятся к выступлению. Мы не только сумели полностью сохранить порядок, но и направили в Москву в этот же вечер оперативный полк внутренних войск специального назначения численностью около тысячи человек, который уже в два часа ночи вступил в боевые действия и принял участие в освобождении от мятежников гостиницы "Мир" и мэрии Москвы. Анализ происшедшего в те дни показывает, что мятеж мог быть организован и даже иметь определенный успех только в условиях скрытого попустительства, скрытого пособничества со стороны определенных структур власти, и прежде всего правоохранительных органов. В тот трагический день, 3 октября, очень многие из тех, кто обязан был в. силу своих служебных обязанностей действовать, и действовать активно и решительно, образно выражаясь, предпочитали позицию "сидения на заборе и ожидания развязки", после которой можно было спрыгнуть по ту сторону забора, где будет победитель, и присоединиться к нему.