Жила-была коммунистическая партия - [12]

Но Ельцину тогда невольно помогли Горбачев и союзные власти, которые, почуяв опасность с его стороны, едва не довели дело до открытого столкновения, введя в Москву войска накануне открытия Съезда народных депутатов России в марте 1991 года. Именно этот демарш союзных властей еще раз сплотил депутатов вокруг Ельцина и позволил тому не только сохранить свои позиции, но и провести Декларацию о независимости России, а также решение об избрании первого Президента России.

Как это ни покажется странным, но тем переломным моментом, который в конечном счете привел к октябрьской трагедии 1993 года, стали августовские события 1991 года. Поставленные перед лицом насилия и перед попыткой с помощью армии разогнать законно избранную власть России, российские депутаты объединились вокруг Ельцина в борьбе с путчистами, в борьбе с ГКЧП. Но последовавший за этим крах коммунистической системы заставил многих депутатов пересмотреть свои взгляды. Они вовсе не стремились к такому результату.

Были и еще два обстоятельства, которые окончательно изменили лицо съезда и Верховного Совета. России.

Первое – Беловежское соглашение и распад Советского Союза. Несмотря на то что российский парламент проголосовал за утверждение этого соглашения, для большинства депутатов оно являлось внутренне неприемлемым. И только растерянность и страх перед происходящим, а также отсутствие лидера, способного объединить оппозицию в этот момент, позволили Ельцину ратифицировать Беловежское соглашение в парламенте.

Последней точкой в процессе перерождения российского парламента и переходе его на антиреформаторские, антипрезидентские позиции стало избрание Председателем Верховного Совета Хасбулатова, чему все мы в немалой степени содействовали. Это была трагическая ошибка, связанная с тем, что мы не учли чисто национального и личного фактора: хитрости, коварства и непомерных властных амбиций, которые до поры до времени скрывались за личиной скромного ординарного профессора-экономиста, казалось всей душой поддерживавшего политику реформ. Этот пример еще раз подтверждает старое правило: из всех ошибок самыми тяжелыми и трудноисправимыми являются кадровые ошибки.

Процесс перерождения Верховного Совета и съезда и переход их на откровенно реакционные, антиреформаторские позиции занял почти два года. Два года ожесточенной политической борьбы, когда на каждом Съезде народных депутатов, начиная со Второго, неизменно в качестве дежурного вопроса поднимался вопрос об импичменте Президента. И были моменты, когда казалось, что противникам Ельцина удастся добиться задуманного. Последний раз это случилось летом 1993 года, когда Съезд народных депутатов, приняв очередную серию поправок к Конституции, начал обсуждать предложенные Комитетом по законодательству дополнительные поправки, касающиеся если не прямого устранения поста Президента, то максимального лишения Президента его полномочий и концентрации всех рычагов власти в Верховном Совете.

Если 1989-1990 годы были годами перемещения реальных рычагов власти из ЦК КПСС сначала в Верховный Совет, а затем в президентские структуры, то в 1992-1993 годах ясно обозначился процесс борьбы за перемещение основных рычагов власти из президентских и правительственных структур в руки Верховного Совета.

Хасбулатов стал злым гением Верховного Совета и в конечном счете одним из главных виновников того трагического конца, который постиг первый российский парламент. Я хотел бы напомнить, с каким трудом решался вопрос о преемнике Ельцина на посту Председателя Верховного Совета России. Уже прошло несколько месяцев после избрания Ельцина Президентом, а пост Председателя Верховного Совета оставался вакантным – депутаты никак не могли решить, кому отдать предпочтение.

Я помню встречу с Ельциным в конце июля 1991 года, на которой он спрашивал моего совета о возможной кандидатуре его преемника на посту Председателя Верховного Совета. Борис Николаевич назвал тогда фамилию Скокова. Я не советовал Ельцину поддерживать эту кандидатуру, потому что был и продолжаю оставаться очень невысокого мнения о личных и деловых качествах этого человека. Скоков – типичный, на мой взгляд, функционер среднего звена партсовноменклатуры с соответствующим кругозором и уровнем моральных представлений.

Мои симпатии были на стороне Лукина, ставшего впоследствии послом в Соединенных Штатах, или Филатова, ставшего впоследствии руководителем администрации Президента.

Но Ельцин отверг обе кандидатуры, сказав, что он готов поддержать их, но они не имеют шансов на избрание – съезд не проголосует ни за одного из них.

Возник вопрос и о кандидатуре Хасбулатова. Борис Николаевич очень сомневался в этом человеке, как будто предчувствовал последующее развитие событий.

Я посоветовал Ельцину поддержать Хасбулатова, считая, что тот сможет и удержать Верховный Совет от крайностей и последовательно проводить демократическую, реформистскую линию в Верховном Совете.

Как же я тогда ошибался! Основным соперником Хасбулатова в борьбе за пост Председателя Верховного Совета стал Бабурин, уже тогда активно участвовавший в рядах так называемой непримиримой оппозиции, человек с откровенно прокоммунистическими и националистическими, ура-патриотическими взглядами. Поэтому естественно, что все реформаторские, прогрессивные силы на Съезде народных депутатов были сориентированы на поддержку Хасбулатова.