«Жил напротив тюрьмы…». 470 дней в застенках Киева - [16]

Я резонно отвечал, что в число этих довольных не попадаю, поскольку ни в чем не виноват. Что мне признавать в таком случае? На этом переговоры-уговоры между мной и украинскими политиками зашли в тупик. Их не устраивала моя позиция, но я её менять не собирался. А просто упрятать меня в тюрьму по 111-й статье им было недостаточно. Из ситуации с моим арестом хотели выжать гораздо больше пользы, чем просто избавление от ещё одного журналиста, который критикует Порошенко и пишет правду о том, что происходит на Донбассе. Тем более что вокруг меня и обмена Сенцова уже были созданы завышенные ожидания — украинская сторона во многом сама же и спровоцировала их поспешными заявлениями о моём предстоящем обмене.

Такова основная канва событий, связанная с вопросом об обмене, от которого я решительно и однозначно отказался ещё в 2018 году.

А что же произошло в сентябре 2019-го, когда я прилетел в Москву вместе с еще 34 людьми, выпущенными из украинских тюрем. Это что было? Обмен или нет?

После освобождения из Лукьяновской тюрьмы 27 августа 2019-го мне пришлось отвечать на огромное количество вопросов коллег-журналистов по этому поводу — желающих взять интервью у меня в ту пору было немало. Поэтому несколько слов о том, что было до и сразу после освобождения, а потом цитата из одного из моих интервью.

Летом 2019-го, после победы Зеленского на президентских выборах, стало понятно — для тех, кто сидит в тюрьме по политическим обвинениям, начнутся подвижки. Первая из них — Конституционный суд Украины в июне отменил безальтернативное содержание в тюрьме по политическим статьям. Политических начали выпускать на свободу — в течение месяца вышли на свободу трое из моих соседей по этажу в тюрьме. Обвинения не снимали, дела не закрывали, но выпускали на свободу — уже что-то. У меня было несколько судов в конце июля — начале августа, и я надеялся, что тоже выйду на свободу. Но ждать пришлось дольше…

Мне ещё раз где-то в мае-июне предложили старый вариант — покаяться, получить приговор, получить помилование и выйти на свободу с вариантом обмена. Я снова отказался — каяться не в чем.

И вот 27 августа Апелляционный суд Киева принимает решение, которого я так ждал, — заменить мне содержание под стражей личным обязательством перед судом и выпустить на свободу. Я выхожу из здания суда, говорю по телефону с родными и коллегами, заказываю билет на рейс Киев — Минск — Москва на 28 августа, когда уже забираю свои вещи из Лукьяновского СИЗО, у меня происходит разговор с неким высоким чином СБУ — обойдемся в этот раз без имен и фамилий. Сначала угрозы: «Мы не выпустим Вас из страны, найдем способ задержать в аэропорту, на границе». Затем просьбы: «Не уезжайте, готовится большой обмен, 34 на 34, Вам нужно лететь с этими людьми». Я понимаю, что украинская сторона просто боится — я вышел на свободу, юридически у меня нет ограничения на выезд из страны, и они просто боятся, что после моего отъезда обмен не состоится. Эти люди с украинской стороны думали, что для России судьба остальных 34 человек не имеет никакого значения — журналиста вытянули, а там трава не расти… То ли степень доверия в ходе переговоров, которые шли по обмену больше года, совсем сошла на нет, то ли сама украинская сторона готова была на подобный шаг и, как говорится, всех меряла по себе, но я увидел отчетливый страх в глазах этого эсбэушного человека… Я поставил ему условие — без разговора с российским омбудсменом Татьяной Николаевной Москальковой ни на какие просьбы украинской стороны реагировать не буду. Эсбэушник тут же связался с ее помощником, и через 10 минут разговор состоялся.

Все мои догадки подтвердились — доверие на нуле, украинская сторона боится срыва обмена, в страхе готовы на любые шаги… Татьяна Николаевна все обрисовала прямо и исчерпывающе, попросила: «Задержись, полети одним бортом с теми, кто идет по обмену. Так всем будет спокойнее, и «нашим партнерам» в первую очередь». Как ни хотелось оказаться в Москве уже завтра, отказать я не мог.

Началось ожидание без понимания точной даты отлета — все время шли какие-то согласования, утрясались списки и имена. Обстановка нервозная, к тому же старая команда Порошенко делала все, чтобы сделать её ещё более накалённой — банальная фраза, но в ход шли любые провокации. Оно и понятно — Зеленский за несколько месяцев своего президентства смог сделать то, что Порошенко обещал, но не сделал за полтора года до выборов.

Одна из таких провокаций — сообщение от имени тогдашнего генерального прокурора Луценко, что я будто бы добровольно согласился войти в списки на обмен и даже подписал какой-то документ. Причём скан, какую-то мутную копию этого якобы «документа», которого я никогда в глаза не видел, опубликовала его пресс-секретарь, а потом быстро удалила.

Вот какой разговор по этому поводу произошёл у меня с журналистом популярной на Украине интернет-газеты «Страна. ua». Он проливает свет на ситуацию.

* * *

— Пресс-секретарь экс-генпрокурора Луценко Лариса Сарган опубликовала документ с Вашей подписью, из которого следует, что якобы Вы согласились на обмен. Это правда?