Жил человек - [17]

Но - если уж с первой страницы пригласил Вас быть соучастником поездки в Загорово - воспользуюсь и возможностью поговорить с глазу на глаз. Тем более что разговор наш - о самом главном: о детях.

Взволновали меня эти лаконичные записи в альбоме, - убежден, что не оставят они равнодушными и Вас. Помните, начинаются они с восемнадцатого года? - мы с Вами родились попозже, но по книгам, кинофильмам, по песням и рассказам родителей знаем "боевой восемнадцатый" так, словно сами переживали его. Первый год Советской власти - скрытое и открытое сопротивление всем ее усилиям; притаившиеся, как клопы в щелях, сытые обыватели, выжидательно прикидывающие: а куда повернет?

Уходящие на фронты отряды красных добровольцев и бесконечные очереди к булочным, где былые запахи сдобы сменились кисловатым духом пайкового хлеба. Война, интервенция, мятежи, и в такое время Совнарком принимает декрет об организации детских домов. Советская власть не хочет, не может допустить, чтобы дети - будущее страны - пухли от голода, давили тифозных вшей, попрошайничали, ехали, гроздьями повиснув на буферах и подножках теплушек, - в поисках своих Ташкентов, городов хлебных...

Во исполнение декрета в уездном городе Загорове люди в кожаных куртках, обходя улицу за улицей, прикидывали, какое помещение занять под детский дом. Чтобы - надежней, покрепче. Покои игуменьи? - очень даже подходящие. Мать игуменья громы небесные мечет, монашки, как черные кошки, шипят. Ничего, управимся - вовсе эту лавочку прикроем: бога нет, религия - опиум для народа! Устраивайтесь, ребятишки; ваши отцы погибли за революцию революция не забыла про вас. Растите, учитесь. Со жратвой пока туговато наладится, кусок хлеба есть, чечевица да овес - какой-никакой, а приварок. Погодите, малые, - все у вас будет!..

Принимались ли подобные декреты когда-нибудь и гденибудь раньше?

Зато мы с Вами, ровесники Октября и уже сами вырастившие своих детей, хорошо знаем другое: поболее пятидесяти лет, что существует наше государство, миллионы советских детей щедро пользуются всем, что имеет и чем располагает страна. Им - самая спелая виноградная кисть, если даже ее приходится доставлять самолетом в заполярный Норильск. Им - наши теплые мори, с дворцами-санаториями, им - новые, полные света школы, спортзалы, бассейны, детские театры, лгузеи, книги...

Вспомните, какая веселая суматоха царит в начале лета на центральных площадях городов, откуда один за другим отходят в пионерские лагеря автобусы с красными флажками и далеко видными предостерегающими транспарантами: осторожно - дети. Вспомните, как, не глядя на светофор, перекрывает милиционер самый людный перекресток и детский сад, взявшись за руки, с достоинством шествует через улицу, под самыми колесами нетерпеливо урчащих машин: дети. Вспомните, наконец, как светлеет в зале, где проходит торжественное заседание, когда в белых кофточках и рубахах с кумачовыми галстуками - в проходах - выстраиваются пионеры, и ваше сердце обдает горячей волной. Согласитесь, - ни одна из приведенных сцен не нуждается в комментариях: дети. Иные из них, уложенные рядками, только еще катятся в тележках на хромированных колесиках - по кафельным коридорам родильных домов; другие - нарядные и чуть напряженные, впервые усаживаются за школьные парты; третьи - накинув маскировочные халаты, в любую погоду и непогоду - идут в дозоры, на охрану границ; четвертые - - уже трудятся рука об руку, помогая нам надежным, вовремя подставленным плечом. И все они - наши дети, независимо от своих лет дорогие для нас. Ласкает, обихаживает, натаскивает своего детеныша всякая живая тварь, каждый зверь, - как же чист, всемогущ, этот древнейший инстинкт всего живого, освещенный высоким светом разума, интеллекта!

Тогда, мой друг, объясните мне - не могу понять, отказываюсь понимать почему на нашей прекрасной земле, этом пока единственном обиталище существ разумных, шагнувшей от варварства до звезд, - почему на такой земле методично убивают детей? Перестают убивать в одном месте - начинают убивать в другом. Убивают с применением новейших достижений науки и техники, - если в подобных случаях науку и технику можно еще называть этими благородными словами. Осколками - чтобы их свистящими ножами изрезать, искромсать ребячье тельце. Напалмом - превращая нежную плоть в серый пепел.

Бомбами - разбрызгивая по траве кровавой кашицей то, что секунду назад было ребенком. Не могу понять, как летчик, вернувшись с такого "боевого" задания - сам видел в кино, - деловито пересчитывает получку, заботливо отправляет перевод семье: чтобы его дочь аккуратно пила по утрам свой лимонно-апельсиновый сок и прилежно училась хорошим манерам. Не в состоянии понять, как может президент, подписавший раздутый военный бюджет - профинансировав новые убийства, - спокойно играть, забавляться со своим младшим сыном. О, разные там дипломаты, политики, переводчики, - дайте же однажды возможность нам - просто людям - прямо спросить господ всяких президентов: сколько же это может продолжаться?

А если и ваших - так?.. Нет, земляне! Пока безнаказанно убивают детей все человечество должно чувствовать себя оплеванным. Давайте же смоем со своих угрюмых лиц кровавые харчки войны - человеческому лицу пристала улыбка, а не гримаса боли!