Жил-был такс - [24]
— Здесь я, — Маврик спрыгнул сверху, как десантник из любимого Папы-Костиного фильма. — Ну, ты заходи… если что…
— Непременно. Сударыня, у вас замечательный сын: образованный и воспитанный. Мультик про пса — это шедевр!
— Спасибо, Лорд! — голос у Мавры слегка дрогнул.
— Лорд, ко мне! — позвал Сашка из прихожей, и огромный ньюфаунленд направился к двери — бесшумно и плавно, как парусник в океане.
Вернулся Сашка скоро — взъерошенный и сердитый.
— Ну что? — спросила любопытная Дашка.
— Ничего! — огрызнулся братец.
— Когда идешь на день рожденья?
— Никогда!
— Что случилось, Профессор?
— Потом расскажу…Мавра, что тебе надо? Брысь!
— Мр-р-р, мр-р-р, мр-р-р…
— Не смей Маврушу обижать! Лучше расскажи сейчас, легче станет.
— Короче, был уже этот день рожденья — там, в Праге. Это Алине подарок такой сделали. Там и праздновали. А меня на будущий год пригласят… может быть.
Дашка прищурилась и стала похожа на разъяренную Мавру.
— Знаешь, это просто свинство. Тебя использовали, и всё. Я бы ни на какой день рождения к этой твоей Алине уже не пошла.
— Я и не пойду, — мрачно сказал Сашка.
— Зато с Лордом познакомились! Он такой классный!
— Угу. Спасибо, Коза. Ты на меня не сердись, ладно?
— Ладно. Понимаешь, принцессы, они всегда капризные. Им так положено…
— Не всегда. Они еще и умные бывают. Я лучше такую поищу. Всё, закрыли тему.
— Закрыли. А знаешь, ты очень вырос. Вот.
Рыжее лето и зелёная игуана
— Вот придет Лето… — говорил Папа-Костя и задумывался.
— Скоро Лето наступит, а я никак в бассейн не соберусь! — сердилась Мама-Таня.
— Скорей бы Лето пришло! — вздыхала Дашка.
Один Сашка о Лете помалкивал. Только иногда смотрел на календарь.
Макс настораживал уши-пельмешки и пытался разобраться, что к чему.
Кто это — Лето? Как оно пахнет? Оно в перьях, джинсах или в шерсти? Если оно должно прийти, то когда? С ним можно подружиться? Если оно может наступить, то будет ли оно наступать на лапы и хвост?
Однажды Лето ему приснилось. Оно было рыжее — как Сашка, лохматое — как Лорд и веселое — как Рома-попугай. Пахло оно просто замечательно: горячим асфальтом и свежескошенной травой…
Тут Макс проснулся.
Таксичье любопытство не давало ни есть, ни гулять, ни грызть спокойно. У кого бы спросить про Лето?
— Маврик, а Маврик…
— Мря?
— Ты только не смейся, ладно?
— Хорошо, не буду… — Маврик растопырил усы для солидности.
— А что такое Лето?
Желтые глаза Маврика вылезли на лоб — как у резинового, порядком погрызенного Максом крокодила.
— Ну, ты даёшь! Правда не знаешь, что ли?
— Маврик! Укушу!
— Подумаешь, испугал! Просто ты мелкий, лета еще не видел. Ладно, слушай. Короче, лето — это время года такое. Жара, спасу нет. Линять приходится. Вот видел, на улице белый пух клочьями летает?
— Ну да. В глаза лезет, в нос… Чихаю всё время.
— Это деревья линяют. Тополя называются. Когда у них линька начинается — значит, лето вот-вот придет.
— Вот оно что… А ты откуда это всё знаешь?
— Так я старше тебя, мне уже два года.
— А потом что будет?
— Потом будет суп с котом!
— Маврик! Что за выражения! — Мавра неслышно вошла на бархатных лапах.
— А чё такого?
— Макс, ко мне! — позвала из кухни Дашка.
Звякнула миска, запахло овсянкой. Макс понесся завтракать, только уши-пельмешки захлопали на бегу.
Через пару дней начались чудеса.
Сашка-Дашка пришли домой с хитрыми и веселыми физиономиями. Вечером все собрались на кухне, ели что-то холодное, очень вкусное — Максу дали немного попробовать — и разговаривали.
— Какие планы на каникулы? — спросил Папа-Костя.
— Для начала поработать, — ответила Дашка, переглянувшись с братом.
— Поработать так поработать. А где и кем?
— Промоутером, листовки раздавать на улице.
— Меня не берут, — сердито сказал Сашка. — Мал, говорят, подрасти немного.
— Он мне помогать будет! — поторопилась вмешаться Дашка. — Обед привозить, да мало ли что…
— А велик на ходу?
— Конечно! — удивился Сашка.
— Вообще-то нормальные родители сначала детей про оценки спрашивают… — ядовито протянула Дашка.
— А мы — ненормальные! — безмятежно сказал Папа-Костя. — Правда, Таня?
— Конечно! Зачем спрашивать? Оценки ваши — вот вы сами и рассказывайте.
Младшие Кузнецовы опять переглянулись.
— Давай ты первый…
— Давай. Значит, у меня две четверки и одна тройка. Четверки – по рисованию и пению. А тройка — по физкультуре. Остальные пятерки. Вот.
— Та-а-ак. Молодец. А с физкультурой что?
— Бегаю плохо, — мрачно ответил Сашка.
— Говоришь, что плохо — значит, сможешь лучше. А у тебя что, Дарья?
— А меня по английскому трояк… И по истории. Остальные нормально.
— А подробнее? — голос Мамы-Тани стал медовым, точно как у Мавры перед тем, как она устраивала сыну выволочку.
Дашка фыркнула и метнулась в детскую. Через минуту вернулась и шмякнула на стол тонкую книжку в ярком переплете.
— Вот, пожалуйста! Заодно распишитесь, как все нормальные родители!
— Так мы же ненормальные! — ответил Папа-Костя. — Тогда уж и ручку тащи. А ты молодец — смотри, Таня.
— Конечно, молодец.
— И когда на работу?
— Послезавтра! — хором ответили Дашка с Сашкой.
Тополя вовсю линяли. Лето пришло окончательно. Навалилась жара, и Сашка выгуливал Макса рано утром. Все знакомые разъехались: и Хрюня - француз, и хаски Оскар… Остался только Арчи - йорк, и с тем не поиграешь. Из-за жары его остригли чуть не наголо. Арчи стал сам на себя не похож, стеснялся и торопился домой.
У Ольги Вернер, врача из курортного черноморского городка, больше нет тени. Но у нее осталось мужество – мужество отчаяния. Ей нужно спасти себя и своих детей, переиграть могущественного противника и вспомнить, как это – обрадоваться по-настоящему. У нее в запасе только сорок дней, а потом…Отступать некуда. «Исполнись решимости и действуй – это выбор благородных». Так сказано в книге, которую Ольга никогда не читала, но почему-то знает наизусть.Увидеть мир таким, каков он есть, можно только сквозь пальцы.
Весёлые короткие рассказы о пионерах и школьниках написаны известным современным таджикским писателем.
Можно ли стать писателем в тринадцать лет? Как рассказать о себе и о том, что происходит с тобой каждый день, так, чтобы читатель не умер от скуки? Или о том, что твоя мама умерла, и ты давно уже живешь с папой и младшим братом, но в вашей жизни вдруг появляется человек, который невольно претендует занять мамино место? Катинка, главная героиня этой повести, берет уроки литературного мастерства у живущей по соседству писательницы и нечаянно пишет книгу. Эта повесть – дебют нидерландской писательницы Аннет Хёйзинг, удостоенный почетной премии «Серебряный карандаш» (2015).
Произведения старейшего куйбышевского прозаика и поэта Василия Григорьевича Алферова, которые вошли в настоящий сборник, в основном хорошо известны юному читателю. Автор дает в них широкую панораму жизни нашего народа — здесь и дореволюционная деревня, и гражданская война в Поволжье, и будни становления и утверждения социализма. Не нарушают целостности этой панорамы и этюды о природе родной волжской земли, которую Василий Алферов хорошо знает и глубоко и преданно любит.
Четыре с лишним столетия отделяют нас от событий, о которых рассказывается в повести. Это было смутное для Белой Руси время. Литовские и польские магнаты стремились уничтожить самобытную культуру белорусов, с помощью иезуитов насаждали чуждые народу обычаи и язык. Но не покорилась Белая Русь, ни на час не прекращалась борьба. Несмотря на козни иезуитов, белорусские умельцы творили свои произведения, стремясь запечатлеть в них красоту родного края. В такой обстановке рос и духовно формировался Петр Мстиславец, которому суждено было стать одним из наших первопечатников, наследником Франциска Скорины и сподвижником Ивана Федорова.