Жибао "Ёлки-Палки" №2 1990 (Тверь) - [7]

Забелин Михаил. Хороший парень, ныне швейник-кооператор. В ту давность много пил, ко очень сильно помогал рок-клубу как оператор и большой любитель громкой музыки. Предложений он вносил довольно не много, всегда поддерживал единоначалие, посылал всех (кроме меня). Как вел себя на первом собрании, увы, не припоминаю.

Пурин Володя. Является одним из старейших рокеров города Твери. Начинал писать и исполнять свои вирши еще в 1975 году. Неоднократно подвергался гонениям со стороны отдела культуры, но снова пел и играл. Короче, герой! Однако, один человек, слушая его записи в 1987 году сказал так: "По-моему, били его били и убили…" В самом деле Володя был первым организатором и председателем единственного "Калининского Джаз-рок клуба", образованного на базе кафе "Южное" (ВИА НОКТЮРН) в 1982 году. Собирались в том клубе не только музыканты, но и любители джаз-рока. Устраивались джем-сейшн, даже неоднократно. Тогда-то я и познакомился с Пуриным, он пригласил меня играть у него в СТОП-КАДРе на саксе. Правда, из этой затеи ничего не вышло, да и джаз-рок клуб просуществовал недолго. В рок-клубе роль Пурина была необъявлена. Он являлся вторым человеком после меня. Или если проще - тайным советником. На первом собрании проявил себя необыкновенно активным и попал в главные оппоненты ко мне. Эх! Если б не его возраст, навряд ли я бы стал президентом клуба!

Витолс Эрик. Гитарист Пуринского СТОП-КАДРа. Спокойный, рассудительный. Постоянно поддерживал мои мудрые (ха-ха!) мысли. Ему импонировал, видимо, мой темперамент и давно надоели идеи-фикс руководителя СК. Однако, именно Эрик пришёл ко мне на работу через полгода после первой встречи, чтобы сообщить об моей отставке.

Устинов. Мне неизвестен.

Васильев. Джексону весь бардак очень быстро надоел. До самого конца первой встречи под крышей горкома Мишель проерзал на стуле и больше в рок-клубе не появлялся уже никогда.

Последняя фамилия (непонятная) мне неизвестна тоже.

Итак, подведём итоги (я что-то обюрократился, простите).

Шум голосов давил на уши. Табачный дым лез в глаза. Каждый хотел доказать другому, а, главное, С. Кизимову и Липато-Панковым, что рок-клуб нужен! Просто необходим всем баловникам и негодяям. Пурин разумно требовал средств на аппаратуру. Забелин предлагал скинуться. Новиков важно разглядывал кричащих и напоминал об бумагах и прочей бюрократии, обещал заняться подыскиванием надлежащих документов, разрешающих подобные безобразия. Эрик благородно призывал к тишине. Кизимов смеялся и напоминал, что высказываться надо по очереди и по регламенту,[4] Истомин хохмил. Я спорил со всеми… и с самим coбой. Джексон ёрзал на стуле. Таким образом прошло несколько часов и, недоговорившись совершенно не до какого результата, мы разошлись, пообещав друг другу собраться в том же месте ещё раз. Только хорошо подумать! И конкретно! И без крика! И с деловыми предложениями! И… До следующего раза!

III. БЕЗ ХВОРИ, НО ХВОРОБЫЕ.

Эх! Братки лихие! "Сколько кануло, сколько сгинуло."[5] Я ж до сих пор на сцене, по сей час на саксе. Вот, наверное и продул мозги-то, напрочь! Время минуло достаточно чтоб после всех пьянок-гулянок, да за резкими отходушками-нескладушками, позабыть, кто там был на втором собрании рок-оболтусов, что там говорилось насчёт всех нас.

Короче! Предоставляю лишь отрывки из обрывков.

Именно, на второй встрече в тени грк. ВЛКСМ появился внутри еще не сплочённого коллектива один такой композитор - Борис Кривоносов. Жалкий человек, жид галимый, но с гонором и с величайшей хитростью. Грешно, конечно, над ним издеватся, однако, извините, как лично Вы бы общались с человеком, который вдруг подаёт руку и представляется: "Борис Кривоносов! Композитор!!!" (Во!) А потом приглашает присаживаться, как будто он самый старый старейшина в данной компании. Я, так сначала чуть не заржал, но потом… Меня, вообще-то, бесит человеческая глупость.

Битвы не произошло-таки. Не до сражений тогда было. Хотелось чтоб быстрей и помещение, и аппарат, и концерты, и гастроли, и, в конечном итоге, мировое турне! Где ж, на каких сценах я только не дудел (в Калинине). Ан, всё-таки дальше сраных Рамешек с гастролями так и не побывал. Да, в конце-концов, не в этом дело. Вернемся к композитору. Его инициативе не было предела. Он не орал, как я, а только настойчиво предлагал собственные идейки. Вот идиот! Да если б Кизимов объявил этому дураку заранее, что президентом ему не быть… Где бы его искали?

На том же собрании появился в клубе ещё один голубчик - несчастный, так называемый Варлыгин. Сей мэн был, по всей видимости, неудачливый комерсант. Хотел этот гад деньжатами от клуба подогреться, да только ничего и не вышло (Во как!}. Он сидел с солидной бухгалтерской миной и прикидывал - стоит, либо не стоит? Потом я ему сказал: "Нет, Гарик, не стоит!" И он ушёл навсегда. Случилось это правда, позже.

А пока - на втором заседании всё же имелось меньше бардака, хоть сидели все за тем же столом, но, действительно, обсуждались вопросы и, конечно, вносили предложения.

Так, например, Володя Пурин принёс старые эмблему и устав джаз-рок клуба (см. выше). Всем показывал. Однако, никто не удивился. Никто не желал вспоминать о былом, каждому хотелось свежего воздуха и вечной весны. Руководитель СТОП-КАДРа совсем не злился, только спрашивал ненавязчиво о других предложениях по данной теме.