Жгучее желание - [5]

– Извините. – Зак тряхнул рукой, в которой только что держал кинжал, как если бы это помогло ему прогнать остатки мрачных видений. Наивный. К счастью, кинжал оказался очень, очень старым.

Элейн вопросительно вскинула брови:

– Рассказывай.

– Им определенно пользовались для того, чтобы убивать людей, а не животных, – ответил Зак. Призвав на помощь годы тренировок и силу воли, он все-таки сумел прогнать видения. Но облегчение было лишь временным. Зак знал, что видения вернутся, но только теперь в образе ночных кошмаров. – Он использовался для жертвоприношений.

– Ты уверен, что именно для этого, а не для сражения с врагами или банальных убийств?

Зак взглянул на Элейн:

– Банальные убийства?

Ученая дама закатила глаза:

– Ты понимаешь, что я имею в виду.

– От рукоятки исходит энергия превосходства, сопровождающая обычно жертвоприношение. Негодяй любил свою работу. И не просто любил, а испытывал удовольствие от убийства. Это называется «жажда крови», Элейн.

Взгляд Элейн оставался скептическим, однако в ее глазах промелькнуло нечто очень напоминающее страсть.

«Археологи, – подумал Зак. – Как же я вас люблю».

– Может быть, здесь имеет место казнь? – предположила Элейн.

– Нет. Именно ритуальное убийство. Я видел алтарь. А убийца чувствовал себя так, словно обладает полным правом убивать.

Элейн расслабилась и, удовлетворенно улыбнувшись, произнесла, с трудом удерживаясь от желания радостно потереть руки:

– Я была права: этот кинжал использовали жрецы культа Брекона.

Зак никогда не понимал любви коллекционеров и кураторов к предметам и орудиям, созданным убивать и наносить увечья. Хотя им ведь не приходилось иметь дела с видениями, вызванными оставленной на этих предметах энергией.

– А что такого особенного в этом кинжале? – спросил он.

Элейн тихо засмеялась:

– Директор музея в Седоне гонялся за ним на протяжении многих лет. Он был необходим ему, чтобы завершить коллекцию артефактов, относящихся к культу Брекона.

– Небольшое дружеское соревнование между кураторами?

– Не такое уж дружеское. – Элейн опустила стеклянную крышку и набрала шифр. – У Мило есть египетское кольцо, коим я страстно желаю обладать. Я несколько лет умоляла его обменять это кольцо на что-нибудь. И каждый раз он мне отказывал. Но теперь у меня в руках козырь. И ему придется принять мои условия.

– Понятно. – Зак окинул взглядом витрины. – Вам удалось собрать прекрасную коллекцию экспонатов, Элейн. Я, конечно, не археолог, но мне доводилось консультировать все четыре музея общества, поэтому с уверенностью могу сказать, что ваша коллекция просто выдающаяся.

Элейн рассмеялась:

– Я – живое доказательство того, что маниакальная страсть и острое чувство профессионального соперничества являются обязательными для успешного куратора.

– Подобные черты пригодились бы в любой профессии. – Большую часть своей жизни Зак и сам был таким же одержимым маньяком. До тех пор пока не встретил Дженну.

Теперь Элейн смотрела на Зака изучающе. Он знал, что последует за этим взглядом, и приготовился к отступлению. Он любил Элейн и восхищался ее профессионализмом, но она друг семьи, а семья слишком сильно давила на него в последнее время.

На первый взгляд приглашение Элейн выглядело совершенно невинно.

– У тебя есть немного времени, чтобы выпить со мной кофе перед отъездом в аэропорт?

– Вообще-то я собирался провести пару часов в музейной библиотеке, – уклонился от прямого ответа Зак.

– Этим предлогом ты пользовался в прошлый раз.

Зак обдумал варианты дальнейших действий, и ни один ему не нравился. Элейн – приятный клиент и очень умная женщина, а Заку всегда нравилась компания умных женщин. Если б дело касалось бизнеса, он не отказался бы выпить с ней по чашечке кофе. Он ведь совсем не торопился вернуться к себе домой в Северную Калифорнию, где его никто не ждал.

Зака вполне устраивала жизнь трудоголика, совмещающего разные виды деятельности. Проблема состояла в том, что семья и друзья становились все более агрессивными в своем стремлении заставить Зака занять, как им казалось, предназначенную для него должность. Он прекрасно понимал, что они давили на него вовсе не потому, что пеклись о его благополучии. Дело было в том, что у них имелись определенные далекоидущие планы, которые больше не перекликались с его собственными.

Зак взглянул на часы:

– Мой самолет улетает в пять тридцать. Так что немного времени у меня есть.

– Что-то не слышу в голосе энтузиазма.

Зак почувствовал, что краснеет.

– В последнее время я был немного растерян.

– И что тому виной?

– Работа.

– А… Универсальная отговорка. – Элейн легонько потрепала Зака по руке. – Нельзя отрицать, что работа – лучшее лекарство для человека, перенесшего такую потерю, как ты. Но прошел уже почти год, Зак. Пора двигаться дальше.

Зак ничего не ответил.

Они направлялись в дальний конец галереи. Эта прогулка меж рядов стеклянных витрин была сродни прогону сквозь строй. Излучаемая древними артефактами энергия гудела в воздухе, точно рой ос, и весьма неприятно раздражала органы чувств Зака. Он знал, что Элейн тоже что-то чувствует, но, в отличие от него, ей эти ощущения доставляли удовольствие.