Жеводанский зверь - [59]

– Как вы видите, отказалась, – сказала Кристина, – теперь я буду носить костюм, который приличен моим летам и моему полу.

Она упала на диван, как будто переход из спальни в гостиную истощил ее силы; заметив испуганный вид своих собеседников, она продолжала меланхолическим тоном:

– Я удивляю вас, я это вижу; но перемена, произошедшая в моей душе, еще больше той, которая так поразила вас в моей одежде… Ах, мои добрые друзья! – продолжала она с волнением. – Уроки, которые вы столько раз давали мне и которых я не слушала, жизнь повторила мне самым жестоким образом!

Она закрыла лицо руками. Сестра Маглоар и кавалер переглянулись; они начинали опасаться, чтобы это преображение, которое так восхищало их, не слишком дорого обошлось госпоже.

– Дитя мое, – сказала сестра Маглоар, поцеловав ее в лоб. – Вчерашние происшествия не могли не задеть вашего сердца, но…

– Вчерашние происшествия случились по моей вине, – уныло закончила Кристина. – Если б я не была столь легкомысленна, я не дала бы повода… к обиде, мне нанесенной. Стоило быть благоразумнее, и всех несчастий вчерашнего дня удалось бы избежать. Все мои беды произошли от моей гордости, от моей несдержанности, от моего непослушания; но я поклялась себе покончить с этими дурными наклонностями. И я знаю, что преуспею в этом! – жестко сказала она тоном прежней Кристины, человека, не привыкшего сдаваться. – Пусть уберут из моей комнаты оружие, амазонки – все эти мужские принадлежности, которые мне уже не нужны. Сверх того, кавалер, прошу вас продать Бюшь, подарить ее – словом, чтобы ее не было в конюшне как можно скорее.

Медлительный ум Моньяка не мог следовать за порывами воли его молодой госпожи. Каждое слово Кристины все больше и больше увеличивало удивление кавалера.

– Продать Бюшь? – закричал он с жаром, взмахнув руками. – Возможно ли это? А когда вы захотите поехать верхом?

– Я не буду больше ездить верхом, любезный кавалер… И так как окрестные дороги не позволяют ездить в экипаже, я буду гулять пешком с вами, мои добрые друзья, – продолжала Кристина сентиментальным тоном, протянув руки своим менторам. – Я до сих пор была очень неблагодарна и очень зла к вам, я пренебрегала вашими благоразумными советами, я часто насмехалась над ними; простите мне… Несмотря на мое скверное поведение, я никогда не переставала вас уважать и любить.

Эти слова растрогали до слез Моньяка и монахиню. Кавалер почтительно поднес к губам протянутую ему руку. Сестра Маглоар с восторгом вскричала:

– Милое дитя, как я рада видеть в вас подобные чувства. Небо исполнило наконец мои ежедневные молитвы. Однако берегитесь, дочь моя, не налагайте на себя жертвы, которые превзойдут ваши силы. Слишком быстрые перемены всегда очень болезненны!

– Мы поговорим об этом, сестра моя, – рассеянно перебила урсулинку Кристина. – Мне хотелось бы узнать… – она в замешательстве смолкла и лишь через несколько секунд завершила вопрос: – Как здоровье раненого?

– Вы, без сомнения, говорите об этом добром молодом человеке, – спросила сестра Маглоар, – о мосье Леонсе, который вчера оказал вам такую большую услугу, который защищал вас с таким мужеством и преданностью? Мы надеемся, что волнение и утомление этого жестокого дня не будут иметь пагубного влияния на него. Какое же безумство – обмануть нашу бдительность, бегать по лесу, прежде чем силы воротились и зажила рана! Я видела его сегодня утром; плечо его заживает, и если б он мог успокоить свои тревожные мысли…

– Я очень рада, что мосье Леонс не будет сожалеть о своей преданности мне, – перебила Кристина холодно, – вчерашний день оставил во мне другие угрызения. Я желала услышать…

– Вы, вероятно, говорите о дворянине, который ранил себя по неосторожности охотничьим ножом? – спросил кавалер. – Никто более меня не желает, чтобы барон выздоровел скорее, я имею на это особенные причины, однако должен сознаться, что хирургу его рана кажется опасной.

– О, Бог не допустит, чтобы он умер! – сказала Кристина со вздохом, подняв глаза к небу. Через несколько минут она продолжила:

– Оставьте меня, мои добрые друзья, я скоро приду в гостиную, где у нас еще есть гости… Сестра Маглоар, дочь лесничего, Марион Фаржо, придет сегодня утром в замок; прикажите тотчас привести ее ко мне… Я хочу поговорить с этой девушкой; я думаю, мы с ней теперь будем часто видеться.

Когда сестра Маглоар уже подходила к двери, чтобы выйти, она вдруг остановилась и сказала:

– Ах, графиня радость видеть вас такою заставила меня позабыть одну вещь… Фронтенакский приор хотел поговорить с вами.

У Кристины на лице отразилось нетерпение, но она ответила как можно более кротко:

– Я не могу отказать приору; попросите его прийти, любезная сестра, я его жду!

Моньяк и сестра Маглоар вышли. Они были весьма рады такой благоприятной перемене в девушке, вверенной их попечению. Однако в то время как кавалер хвалил кротость и приличие Кристины, сестра Маглоар, более проницательная, качала головой:

– Подождите, кавалер; мне не нравится такое быстрое выздоровление… Будем опасаться возвращения прежнего… А возвращение болезни иногда бывает опаснее начала…