Жестокое метро. Хроника подземных катастроф - [5]
«Взрыв произошел на станции «Олдерсгейт-стрит» сразу после семи часов вечера в этот понедельник. Поезд кольцевой линии только что прибыл с «Фаррингдон-cтрит», когда в центре вагона первого класса произошел взрыв, разворотив несколько отсеков и рассеяв обломки по платформе и даже выбив некоторые из стекол в крыше станции. Немедленно была поднята тревога, и вскоре было обнаружено, что многие пассажиры ранены. Десять были доставлены в больницу и семь — оставлены там. По всей вероятности, это был взрыв динамита. Один из раненых, Генри Питтс, тридцати семи лет, проживавший по адресу: 31, Уикхем-роуд, Колерейн-парк, Тоттенхэм, умер вчера около 11 часов вечера».
В текст заметки вкралась неточность — мистера Питтса звали Гарри. Он был родом из графства Девоншир и оставил после себя безутешную вдову и двоих детей. Личностью он был, по всей видимости, не слишком примечательной, ибо прославился только тем, что стал первым человеком в мире, погибшим в результате теракта в метро.
Однако вернемся в вечер 26 апреля, на платформу «Олдерсгейт-cтрит». Надо заметить, что тогда эта станция была узловой, имевшей четыре комплекта путей, — здесь сходились поезда линий Дистрикт, Северной, Западной, а также поезда на Чатэм и Дувр.
В 19 часов 10 минут злополучный поезд, следовавший от станции «Фаррингдон-cтрит» на восток, подходит к платформе. В это же время с южной стороны платформы должен отправляться состав на Дувр. Обратите внимание на стрелки на часах — в это время суток, как тогда, так и сейчас, нагрузка на транспортные коммуникации вырастает неимоверно. Тысячи рабочих, служащих и просто горожан спускаются в метро, чтобы вернуться домой. Люди толпятся на платформе в ожидании своего поезда, многие скучиваются у края платформы, завидев приближающийся состав и готовясь к посадке. Гомон, крики, ругань, предупредительные сигналы… Поезд останавливается, открываются двери. Поток людей, устремившихся к дверям вагонов, слегка сторонится, пропуская тех, кто покидает поезд. Возможно, среди них и тот, кто оставил под сиденьем в вагоне первого класса «адскую машину». Этого мы уже никогда не узнаем. Ведь до появления на подземных станциях камер видеонаблюдения оставалось почти сто лет.
Взрыв! Оглушительный грохот, яркая вспышка, дым, разлетающиеся куски дерева, стекла и железа, вопли перепуганных людей. Панике и неразберихе очень способствовало то, что некоторые чины подземки вместо того, чтобы наводить порядок и спасать пассажиров, бросились спасать свои собственные жизни, стремясь поскорее попасть в безопасное место.
Из семи вагонов первого класса разрушения не затронули лишь первый и последний, наиболее удаленные от места взрыва. Вагон № 93, в котором была заложена бомба, в средней части превратился в жуткое хитросплетение обломков деревянных деталей и металлической арматуры. Впрочем, ходовая часть вагона не пострадала; впоследствии он был отремонтирован и еще не один год использовался по своему прежнему назначению, прежде чем был отправлен на слом.
Более пятидесяти человек отделались шоком, ушибами, порезами и легкими ранениями. Медицинская помощь им была оказана на месте, после чего их отпустили по домам. Десять человек, пострадавшие более серьезно, были доставлены в больницы города. Среди них был и вышеупомянутый мистер Питтс, которому не повезло больше остальных. Он скончался в больнице вечером 30 апреля.
16 октября все та же «The Penny Illustrated Paper and Illustrated Times» сообщила о смерти еще одного пассажира того поезда, 21-летнего торговца молоком Уильяма Спенсера Хэлла, «проживавшего прежде по адресу: 3, Кембридж-стрит, Эджвар-роуд», от ран, полученных во время теракта. Уильям Хэлл стал второй жертвой взрыва 26 апреля.
Позднее суд официально назвал причиной взрыва злой умысел. В решении по делу Питтса говорилось, что он был убит «by a bomb, or some other explosive, maliciously placed in the carriage by some unknown person or persons» (в результате взрыва бомбы или каких-либо других взрывчатых веществ, злонамеренно помещенных в вагоне каким-то неизвестным лицом или лицами). Причиной смерти Хэлла судебное жюри также объявило умышленное убийство, совершенное «лицом или лицами, в настоящее время неизвестными».
Организаторы и исполнители, как и в предыдущем случае, так и не были установлены. Впрочем, статья, посвященная этому теракту в англоязычной Википедии, основных подозреваемых все же называет: «The bomb was planted by Russian anarchists in revenge for one of their members being given a seven year prison sentence» («Бомба была установлена русскими анархистами в отместку за одного из членов их организации, осужденного на семь лет тюремного заключения»).
Третья попытка теракта в истории метро тоже имела место в Лондоне. Впрочем, по счастливому стечению обстоятельств, она оказалась еще более неудачной, чем первая. То есть взрыв не прогремел, теракт не состоялся. Достоверно известно лишь, что в феврале 1913 года на станции «Вестборн-парк» была найдена бомба. Позже объявили, что к ее закладке имеют отношение суфражистки — участницы почти забытого ныне движения за предоставление женщинам избирательного права, а также за расширение их участия в политической и экономической жизни. Суфражистки считали вполне возможным применение радикальных средств ради достижения своих благородных целей. Чья «светлая» голова додумалась привлечь внимание к борьбе за права женщин с помощью динамита, полицейские источники умалчивают. Возможно, полиция никого не задерживала, и о причастности женского движения говорила лишь анонимная записка, найденная на месте предполагаемого теракта. Возможно, суфражистки и не собирались ничего взрывать. В любом случае, британские женщины получили право голосовать на выборах лишь в 1928 году. Но это уже совсем другая история…
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.