Жестокое метро. Хроника подземных катастроф - [4]

Теракт не повлек за собой человеческих жертв и значительных разрушений, хотя в прессе позже писали о госпитализации нескольких пассажиров, пострадавших от осколков разбитых стекол. Машинисты не растерялись и, убедившись, что все вагоны остались на рельсах и могут продолжать движение, поврежденный состав отвели в тупик. Там он предстал перед должностными лицами подземки, которые были потрясены увиденным. Затем поезд медленно проследовал до «Гувер-стрит», где из него высадили пассажиров, после чего состав перевели на узловую станцию «Нисден» для более детального изучения. Осмотр самого места происшествия по горячим следам — всего через полчаса там оказались главный инспектор городских железных дорог Годсден и сотрудники Скотланд-Ярда во главе с суперинтендантами Харрисом и Томсоном, не говоря уже о начальнике близлежащей станции «Гувер-стрит» Уильямсоне — позволил оценить характер и силу разрушений, а также установить точное время взрыва. В частично разрушенной ударной волной сигнальной будке рядом с эпицентром часы остановились ровно в 9 часов 14 минут, телеграфные провода были перебиты.

Основной удар пришелся на северную стену тоннеля, в то время как пострадавший поезд двигался по южной стороне в западном направлении. Взрыв проделал в стене углубление около двух футов в диаметре и несколько дюймов глубиной, на высоте полтора фута от земли. Стена вокруг углубления оказалась словно очищенной от всей сажи, которая осела на ней за двадцать лет, прошедших с момента пуска подземки. Это обстоятельство позволило полицейским экспертам сделать вывод, что неизвестные злоумышленники, скорее всего, применили динамит, поскольку при использовании черного пороха стена бы, наоборот, почернела. Однако не слишком значительная сила взрыва наводила на мысль, что порох, возможно, тоже входил в состав заряда.

Такая быстрая реакция полиции во многом была заслугой простых служащих подземки. Сигнальщик одного из близлежащих постов услышал звук взрыва, следом воздушная волна погасила газовые фонари. Он закрутил газовые вентили, предположив, что взорвался газ. Однако, обнаружив, что сигнальные огни на видимых ему других постах линии продолжают гореть, немедленно зажег свои фонари и тут же телеграфировал на Гувер-стрит о том, что в тоннеле что-то произошло, после чего вернулся к выполнению своих прямых обязанностей, даже не помышляя покинуть пост.

Вскоре после появления первых сообщений о теракте в лондонских газетах в полицию пришел некий джентльмен и заявил о подозрительном пассажире. Свидетель ехал в поезде, который прошел навстречу пострадавшему составу незадолго до происшествия. По его словам, за несколько минут до взрыва, едва поезд отошел от «Гувер-стрит», в вагон второго класса, в котором он находился, вошел мужчина в плаще ольстерского покроя с меховым воротником и широкополой шляпе. Незнакомец вошел в соседний — пустой — отсек вагона. Внешность его не показалась свидетелю чем-либо примечательной, одежда тоже — зима все-таки, однако он обратил внимание на увесистый квадратный сверток в руках незнакомца, размером примерно полтора квадратных фута, завернутый в «американскую ткань» — иначе говоря, клеенку. Затем свидетель услышал громкий стук открываемого окна в соседнем отсеке, однако ничего не заметил. Подозрительный пассажир вышел на станции «Фаррингдон-стрит», причем свертка у него в руках не было. Свидетель, предположив, что тот забыл свою вещь, заглянул в тот отсек вагона, однако ничего не обнаружил и вскоре забыл о загадочном попутчике. И вспомнил, только когда прочитал о взрыве в утренних газетах.

Увы, это был единственный свидетель, сумевший сообщить полиции что-либо полезное, — и, по большому счету, единственный успех полиции в расследовании этого дела. Официальный отчет полковника Мадженди из министерства внутренних дел, посетившего место теракта на следующий день, был опубликован много позже, но мало что добавил к тому, что уже было известно. Разве что подтвердил, что взрывное устройство, по всей видимости, было сходно с тем, каким был убит русский император. Администрация подземки выпустила специальный меморандум, в котором обращалась ко всем пассажирам, пострадавшим при взрыве, с просьбой выслать свои жалобы и заявления начальнику «Гувер-стрит» Уильямсону. Также было громогласно заявлено о принятии специальных мер по обеспечению безопасности всех тоннелей столичной железной дороги от подобных атак. Загадочного бомбиста так и не нашли. Ответственность за теракт никто на себя не взял. Единственным утешением для британцев стало то, что обошлось без жертв, а значит, таинственные злоумышленники не достигли своей цели.

Так началась долгая и печальная история терактов в метро.

* * *

Прошло двенадцать лет. Наступило 26 апреля 1897 года.

На этот раз взрыв прогремел на станции «Олдерсгейт-стрит» (сейчас она называется «Барбикан»), в вагоне поезда подземки, готовившегося к отправлению. Однако снова рискну сначала дать слово английским газетчикам. Как и в прошлый раз, первая более-менее внятная статья появилась лишь несколько дней спустя. Газета с длиннющим названием «The Penny Illustrated Paper and Illustrated Times», что означало всего лишь «иллюстрированная газета за один пенни», 1 мая опубликовала заметку «Взрыв на станции «Олдерсгейт-стрит», в которой говорилось буквально следующее: