Жестокое и странное - [88]

– Так вы говорите, ваши химикаты ничего не повредят и совсем не ядовиты?

– Нет, это не опасно. Останется лишь немного зернистого осадка – как соль после высыхания воды, – объяснила я. – Но мы постараемся все за собой убрать.

– Я не хочу при этом присутствовать, – заявил Поттер, нервно затягиваясь сигаретой. – Вы не могли бы мне сказать, сколько вам приблизительно понадобится времени?

– Надеюсь, не больше двух часов. – Уэсли осматривал комнату, и, хотя его лицо было абсолютно непроницаемым, я могла предположить, о чем он думает.

Я сняла с себя пальто и думала, куда бы его положить, пока Вэндер открывал коробку с пленкой.

– Если вы закончите до моего возвращения, захлопните, пожалуйста, дверь и проверьте, чтобы она была закрыта. Сигнализации у меня нет, так что беспокоиться не о чем.

Поттер удалился тем же путем через кухню, и вскоре во дворе, словно дизельный автобус, завелась его машина.

– Вот уж жуть так жуть, – воскликнул Вэндер, вынимая из коробки две бутылки с химикатами. – Это мог быть такой красивый дом. Но внутри же здесь не лучше, чем в каких-то самых мрачных лачугах, где мне только пришлось побывать. Вы обратили внимание на омлет в сковородне на плите? Чего же здесь еще можно ждать? – Он сел на корточки. – Я не хочу это смешивать, пока у нас не будет все готово.

– На мой взгляд, нам надо бы вынести отсюда как можно больше. Фотографии у тебя, Кей? – спросил Уэсли.

Я вытащила фотографии Робин Нейсмит, сделанные на месте преступления.

– Вы уже заметили, что наш друг профессор продолжает пользоваться ее мебелью, – сказала я.

– Ну что ж, тогда оставим ее здесь, – отозвался Вэндер таким тоном, словно пользоваться мебелью, оставленной в доме, где десять лет назад произошло убийство, было в порядке вещей. – А вот ковер надо вынести. Я могу сказать, что он в этом доме не так давно.

– Как так? – Уэсли посмотрел на красный с синим ковер, на котором стоял. Он был грязный и закручивался по краям.

– Если поднимешь край, видно, что паркет под ним такой же грязный и обшарпанный, как и везде в комнатах. Ковер здесь недавно. Кроме этого, он не такого хорошего качества. Сомневаюсь, что он сохранился бы до сегодняшнего дня.

Разложив на полу несколько фотографий, я вертела их до тех пор, пока не получила нужную перспективу, и мы поняли, что необходимо передвинуть, чтобы мебель стояла так же, как в момент совершения преступления. Мы стали по возможности воссоздавать прежнюю обстановку.

– Так, фикус идет сюда, – сказала я, словно режиссер-постановщик. – Правильно, но диван нужно отодвинуть еще на пару футов, Нилз. И еще немного сюда. Дерево стояло сантиметрах в десяти от подлокотника. Поближе. Хорошо.

– Нет, не хорошо. Ветки нависают над диваном.

– Дерево сейчас просто немного разрослось.

– Странно, что оно вообще живо. Удивительно, как что-то может жить рядом с профессором Поттером, кроме каких-нибудь микробов или бактерий.

– А ковер убираем? – Уэсли снял куртку.

– Да. У нее была небольшая дорожка возле входной двери и маленький коврик восточной работы под кофейным столиком. Основная часть пола оставалась открытой.

Он встал на четвереньки и принялся скатывать ковер.

Я подошла к телевизору и осмотрела стоявший на нем видеомагнитофон со всякими уходящими в стену шнурами.

– Это должно стоять возле стены напротив дивана и входной двери. Кто-нибудь из вас, джентльмены, разбирается в видеомагнитофонах и шнурах со штекерами?

– Нет, – ответили они почти в один голос.

– Тогда придется мне самой разбираться. Сейчас. Я отсоединила шнуры от видеомагнитофона и вынула вилку телевизора из розетки, затем аккуратно перетащила все по пыльному полу. Посмотрев на фотографии, я подвинула все еще метра на полтора, пока телевизор не оказался прямо напротив входной двери. Затем я осмотрела стены. Поттер явно собирал картины, и ему нравился художник, чье имя я никак не могла разобрать, но, судя по всему, это был какой-то француз. На выполненных угольным карандашом картинах были женские формы со множеством изгибов, розовых пятен и треугольников. Сняв одну за другой все картины, я отнесла их в гостиную и прислонила к стене. Теперь комната была почти пустой, и у меня уже щекотало в носу от пыли.

Уэсли вытер лоб рукой.

– Ну что, почти все готово? – Он посмотрел на меня.

– Пожалуй. Конечно, не совсем. Здесь у нее стояли три кресла с круглой спинкой. – Я показала место.

– Они в спальнях, – сказал Вэндер. – Два – в одной и одно – в другой. Хотите, чтобы я принес?

– Было бы неплохо.

Они с Уэсли притащили кресла.

– На той стене у нее висела картина, и еще другая – справа от двери в столовую. – Я показала рукой. – Натюрморт и английский пейзаж. Похоже, с ее вкусами в искусстве Поттер не мог примириться, а с остальным у него проблем не возникло.

– Нужно пройти по дому и закрыть все шторы, занавески и жалюзи, – сказал Вэндер. – Если где-то проникает свет, оторвите кусок этой бумаги, – он показал на лежавший на полу рулон плотной коричневой бумаги, – и прилепите его к окну.

В течение следующих пятнадцати минут в доме раздавались звуки шагов, опускавшихся жалюзи и ножниц, резавших бумагу. Время от времени кто-то громко чертыхался, когда кусок бумаги оказывался слишком коротким или клейкая лента склеивалась в руках. Я осталась в гостиной, чтобы закрыть стекло на входной двери и два окна, выходивших на улицу. Когда мы вновь собрались вместе и выключили свет, в доме была полная темнота. Я даже не видела поднесенную к лицу руку.