Жестокое и странное - [23]

– Сегодня же воскресенье. А где дети, или здесь их нет? – спросила Люси таким тоном, словно это в чем-то меня изобличало.

– Почему же, есть.

Я свернула на свою улицу.

– Ни велосипедов во дворах, ни санок, ни беседок. Здесь что, никто никогда не гуляет?

– Здесь очень тихий и спокойный район.

– Поэтому ты его и выбрала?

– Отчасти. Кроме этого, здесь довольно безопасно и, надеюсь, это неплохое капиталовложение.

– Личная безопасность?

– Да, – ответила я, чувствуя себя не совсем уютно.

Она продолжала разглядывать проплывавшие мимо большие особняки.

– Небось приходишь домой, запираешься и никого не слышишь. И даже никого не видишь. Только если кто-то прогуливается с собакой. Но у тебя собаки нет. Много шутников навестило тебя в канун Дня всех святых?

– Все было спокойно, – уклончиво ответила я. И вправду мне позвонили в дверь лишь один раз, когда я работала у себя в кабинете. На экране видеомонитора я увидела на своем крыльце четверых шутников и, взяв трубку, уже было начала говорить им, что сейчас подойду, но тут услышала их разговор.

– Нет, там нет никакого трупа, – шептал маленький заводила.

– Есть, – утверждал «человек-паук». – Ее постоянно показывают по телевизору, потому что она режет мертвецов и раскладывает их по банкам. Мне отец говорил.

Поставив машину в гараж, я сказала Люси:

– Сейчас мы должны определить тебя в комнату, а потом мне первым делом нужно развести огонь и приготовить горячий шоколад. А там придумаем, что у нас будет на обед.

– Я не пью шоколад. У тебя есть кофеварка-экспресс?

– Разумеется.

– Было бы превосходно, если бы у тебя оказался еще и французский жареный кофе без кофеина. Ты знакома с соседями?

– Я знаю, кто они. Дай-ка я возьму этот чемодан, а ты неси сумку, чтобы я могла открыть дверь и отключить сигнализацию. Боже, какая тяжесть.

– Бабуля настояла, чтобы я взяла грейпфруты. Они очень даже ничего, но в них полно косточек. – Люси шла, озираясь по сторонам. – Ого. Прожекторы. Как называется этот шикарный стиль?

Может, ей надоест такой тон, если поменьше обращать внимания?

– Спальня для гостей находится там, – показала я. – Я могу поселить тебя наверху, если хочешь, но мне казалось, тебе будет лучше здесь, рядом со мной.

– Здесь просто замечательно. Если компьютер будет неподалеку от меня.

– Он у меня в кабинете. Это рядом с твоей комнатой.

– Я привезла с собой свои записи по ЮНИКСу, книжки и прочее. – Она остановилась перед раздвижными стеклянными дверями в гостиную. – Этот двор хуже, чем твой тот. У тебя здесь нет роз. – Это было сказано таким тоном, словно я подвела всех, кого только знала.

– Да, в этом саду мне еще работать и работать. И мне даже приятно, что все это у меня впереди.

Люси медленно озиралась по сторонам, и наконец ее взгляд дошел до меня.

– На дверях телекамеры, сенсоры, ограда, служба безопасности, еще что? Орудийные башни?

– Нет, орудийных башен здесь нет.

– У тебя здесь прямо Форт-Апачи, а, тетя Кей? Ты переселилась сюда, потому что Марк умер, и теперь во всем мире остались только плохие люди.

Это неожиданное замечание так сильно задело меня что на глаза немедленно навернулись слезы. Я прошла в спальню для гостей и поставила ее чемодан, потом проверила полотенца, мыло и зубную пасту в ванной. Вернувшись в спальню, я раскрыла занавески, проверила ящики комода, встроенный шкаф и подрегулировала отопление, в то время как моя племянница, сидя на краешке кровати, следила за каждым моим движением. Через несколько минут я была в состоянии посмотреть ей в глаза.

– Когда достанешь свои вещи, я покажу тебе шкаф, где ты сможешь покопаться, чтобы подобрать себе что-нибудь теплое из одежды, – сказала я.

– Ты никогда не видела его таким, каким его видели все остальные.

– Люси, нам нужно перевести разговор на что-то другое.

Я зажгла лампу и проверила, подключен ли телефон.

– Тебе лучше без него, – осуждающе добавила она.

– Люси...

– Он никогда не был для тебя тем, чем должен был быть. И никогда не стал бы, потому что он просто не был таким. И всякий раз, когда что-то было не так, ты менялась.

Я стояла возле окна и смотрела на спящий клематис и розы, примерзшие к подпоркам.

– Люси, тебе надо научиться быть несколько мягче и тактичнее. Нельзя просто вот так выпаливать все, что у тебя на уме.

– Как забавно это от тебя слышать. Ты ведь всегда говорила мне, как ненавидишь ложь и лицемерие.

– Нужно щадить чувства людей.

– Ты права. Но у меня ведь тоже есть чувства, – сказала она.

– Я чем-то тебя обидела?

– А как ты думаешь?

– Боюсь, что я чего-то не понимаю.

– Потому что ты совсем обо мне не думала. Поэтому ты и не понимаешь.

– Я всегда о тебе думаю.

– Это все равно что сказать: я богата, но я не дам тебе ни цента. Какая мне разница, о чем ты там втайне от меня думала?

Я не знала, что сказать.

– Ты мне больше не звонишь. Ты ни разу не приехала ко мне с тех пор, как он погиб. – В ее голосе звучала давно копившаяся боль. – Я писала тебе, но ты никогда не отвечала на мои письма. И вдруг вчера ты звонишь мне и просишь меня приехать, потому что тебе что-то понадобилось.

– Я не хотела, чтобы это выглядело именно так.

– С мамой то же самое.

Я закрыла глаза и прислонилась лбом к холодному стеклу.