Жестокий мир мужчин - [43]

— Я ни от чего не отказываюсь, — резко возразил Герцев. — Ребята, мы из-за этой ведьмы уже начинаем ссориться. Если так дело пойдет, скоро вцепимся друг друга в волосы.

— Знаешь, Веник, лучше, если бы ты выбирал выражения, — посоветовал Дымов. Он чувствовал, как несправедливые нападки Герцева на Киру вызывают у него желание дать ему отпор.

Дверь отворилась. В комнату, запыхавшись, ворвалась Кира. Она явно бежала, так как ее лицо было красным.

— Извините, я так виновата, что опоздала. Но такой пробки я давно не видела.

— Ничего страшного, Кира Валерьевна, — успокоил ее Басов. — Пока вас не было, мы провели время с пользой, немного размялись.

Кира недоуменно посмотрела на мужчин.

— Размялись?

— У нас свои способы разминаться. Садитесь. Хотите чаю.

— Очень хочу.

— Сейчас попрошу принести. — Басов позвонил секретарше. — Я заказал чай всем.

Они пили чай и слушали Киру.

— Я проанализировала деятельность компании с момента ее основания. И пришла к выводу, что мы вступаем в опасный период ее деятельности. Дело в том, что мы осуществляем рисковые вложения. Да, они высокодоходны, и пока не совершили не одной ошибки. Практически идем без потерь. Это замечательный результат.

— Не без вашей помощи, Кира Валерьевна, — вставил Басов.

Лицо Киры снова покрылось краской. Только на этот раз от смущения.

— Спасибо за оценку, Георгий Арнольдович. Но я считаю, что в первую очередь эта заслуга всех нас. Но надо понимать, что так всегда продолжаться не может, непременно настанет момент, когда мы начнем нести потери. И они могут быть существенным.

— Это почему? — раздался едкий возглас Герцева.

— Потому, что Вениамин Борисович, та конструкция, которая создается, напоминает финансовую пирамиду. А это всегда опасно. Ее фундамент надо подкреплять.

— И каким же образом? — поинтересовался Басов, внимательно слушающий Кирсанову.

— Я полагаю, пришла пора вложить часть средств в некоторые промышленные проекты. Я последнее время внимательно их изучала и отобрала несколько. Они все краткосрочные и хорошо окупаемые. Это не только выгодные, но и надежные вложения.

— И за какой срок они окупят себя? — спросил Герцев.

— Речь идет примерно о трех лет. Сами понимаете, промышленные проекты не могут иметь меньшего срока окупаемости.

— Это все, что вы хотите нам сказать? — так сухо, что это прозвучало почти враждебно, спросил Герцев.

— Я надеялась обсудить с вами эти проекты, — растерянно произнесла Кира.

— Прежде чем обсуждать сами проекты, сначала мы должны принять решение о том, что будем инвестировать в них. Это меняет всю концепцию нашего бизнеса, — продолжил тем же ледяным тоном Герцев. — Вы должны были написать докладную на имя президента, а не собирать нас здесь. Мы потеряли много времени. А время — деньги.

Если до этого лицо девушки было красным, то теперь превратилось в пунцовое. У нее был такой вид, что она вот-вот заплачет.

— Извините. Я не подумала, — пробормотала она. — Мне казалось…

— Если кажется, надо креститься, — буркнул Герцев.

— Кира Валерьевна, ничего страшного не произошло, — поспешил вмешаться Басов. — Вениамин Борисович сегодня немного не в настроении. С ним такое случается. Вы поставили интересный вопрос. И мы за это вам благодарны. Но он действительно требует всестороннего обсуждения. Это действительно меняет концепцию нашего бизнеса. Надо все обдумать, взвесить. Дайте мне отобранные вами проекты. Я их изучу. На этом мы можем завершить наше собрание, если нет других предложений.

— Других предложений нет, — проговорил Герцев.

9.

C того злопамятного дня, когда Алла в ярости покинула звукозаписывающую студию, поставив Герцеву жесткий ультиматум, Вениамин с ней так и не виделся. Несколько раз он пробовал связаться с Аллой по телефону, но ответом на все его попытки были неизменно длинные гудки в трубке. Герцев приуныл. Нельзя сказать, что дни и ночи напролет он только о ней и думал, но, как теперь выяснилось, за короткий срок она сумела так привязать к себе Герцева, что его мысли, словно намагниченные, сами собой то и дело возвращались к ее образу. Желание видеть и обладать ею день ото дня превращались в навязчивую идею, постепенно трансформирующуюся в стойкий азарт охотника, который после долгих усилий наконец-то выследил дичь и теперь ни за что на свете не откажется от своего главного приза: собственно самой дичи. Герцев и не собирался отказываться от Аллы. Просто он хотел наслаждаться не только одной ею.

Ворвавшись неожиданно в его жизнь, Алла, как воронка затянула его в свой мир, полный театрального блеска, полусветского шика и гламура, который показался Герцеву, как цветная картинка, необычайно привлекательным. Этот мир притягивал Герцева своей завораживающей атмосферой вечной карнавальной суеты, вечного праздника и веселья. Раньше Герцев даже отдаленно не представлял, что творится по ту сторону огромного занавеса имя, которому шоу-бизнес. Благодаря Алле, слегка приоткрывшей его тяжелый полог, у Герцева появилась возможность быть не только сторонним наблюдателем этого притягательного времяпрепровождения, но и стать непосредственным его участником. Но для этого в виде вступительного взноса надо было внести солидный денежный куш. А с этим у Герцева сейчас были серьезные проблемы.