Жестокий мир мужчин - [35]

Для Дымова началась совершенно иная, можно сказать сказочная жизнь. Веронике нравилось для занятий любовью всякий раз подыскивать новое местечко. Часто ими становились шикарные апартаменты в дорогих отелях, но не реже маленькие номера в придорожных мотелях. В выходные дни она могла подъехать к нему рано утром на машине, вытряхнуть его из кровати. И через час они летели в какой-нибудь незнакомый город, гуляли по его улицам, обедали в ресторанах или тавернах, а ночью неистово занимались любовью в гостинице.

Но их роман вовсе не сводился к сексу и путешествиям. Вероника оказалась умной, хорошо образованной, много читающей женщиной. У нее был даже свой благотворительный фонд, и она спонсировала понравившиеся ей культурные мероприятия. И ему было очень интересно с ней общаться. Иногда разговоры с Вероникой так захватывали Дымова, что даже оттесняли на второй план занятие любовью. И все бы было замечательно, если бы не одно но, самолюбие Дымова страдало оттого, что их отношения практически на сто процентов финансировались Вероникой. Он даже не мог ей сделать подарок, все, что он был в состоянии купить, выглядело просто смешно. И ему все сильней казалось, что это обстоятельство напрямую влияет на характер их отношений.

Вероника запрещала звонить ей, она всегда это делала сама. И сценарий их встреч и поездок также принадлежал ее авторству. А на все его попытки предложить свои варианты, просто не реагировала, пропускала мимо ушей. Она никогда не диктовала ему никаких условий, но Дымов не мог отделаться от ощущения, что если он начнет настаивать на своем, она высадит его из машины посреди дороги и уедет навсегда. Он не знал, любила ли она его; Вероника на эту тему никогда не заводила разговора, а он не решался первым начать говорить об этом. Но из ее поведения, он также не мог понять, как она к нему относится; как это было не удивительно, но ее отношение к нему было лишено почти полного проявления всяких эмоций. Разумеется, в постели он доставлял ей много удовольствия, и она этого не скрывала, наоборот, вела себя предельно расковано. Но это было все не то, ему хотелось увидеть проявление совсем иных чувств и в другой ситуации. Это была странная связь, в которой Дымов чувствовал себя одинаково счастливым и несчастным. Они встречались часто, проводили вместе довольно много времени. Но он не мог сказать, что эта женщина хотя бы немного принадлежит ему. Ему казалось, что в каком-то смысле их отношения не продвинулись ни на шаг и находятся в том же состоянии, что и на момент первой встречи. Это было странное сближение, при котором расстояние между ними оставалось неизменным. Пару раз он дела попытки преодолеть эту дистанцию, но Вероника просто на них не реагировала. Хотя она не могла не замечать его намерений. При этом была ласковой и нежной с ним, иногда придумывала для него любовные имена, от которых все в нем млело. И тогда ему казалось, что цель близка, что лед вот-вот растает, и они поплывут по чистой воде. Но всякий раз эти надежды оказывались тщетными.

В какой-то момент у Дымова возникло прямо навязчивое желание жениться на ней. Он прекрасно понимал полную нереализуемость этого плана. Но от этого в его глазах он нисколько не терял привлекательность, видеть Веронику своей женой с каждым днем хотелось все сильней. Но он даже в шутку боялся предложить любовнице подобную перспективу. То, что Вероника была супругой одного из самых богатых людей страны, а он человеком с очень скромными доходами, мучило его с первой минутой их знакомства. И с течением времени это чувство только усиливалось. Он не мог поверить в то, что для Вероники это обстоятельство не играло никакой роли. По большому счету он даже не имел право ее любить, как не имеет право на любовь слуга к своей госпоже. Вернее, чувства он испытывать может, но вот проявление их чревато для него самыми печальными последствиями.

И так оно и произошло. Дымов с самого начала их романа понял, что должен строго контролировать свои слова и эмоции, не позволять себе ничего лишнего. Иначе, все может обрушиться. Так ли это, он точно не ведал, но осторожность диктовала ему именно такую линию поведения. Но с какого-то момента Дымову стало все трудней сдерживать себя, чувства рвались из него, как языки пламени из окна квартиры.

Было лето, они отправились на выходные к морю. Там их ждал уютный двухэтажный особняк, окруженный со всех сторон пышной южной растительностью. То был прообраз рая, они даже ходили голые и по дому и в таком же виде спускались по дорожке к небольшому заливчику, где купались. Что-то не выдержало в Дымове, словно пробка из шампанского, вылетала из него затычка, которая сдерживала до сего момента бурление его чувств. И когда они лежали обнаженные на лежаках возле бассейна, смотрели на звездную паутину неба, он неожиданно для себя стал говорить о своих чувствах. Слова, словно вулканическая лава, изливались из него. И он не мог и не хотел их сдерживать.

В ту теплую, звездную настоянную на травах и листьях пряной южной растительности ночь, он высказал все. Или почти все.