Жестокий эксперимент - [27]

Шизанутый бред.

Мой врач был серьезен.

– Ты не должна была запомнить адрес.

– Значит, вы где-то просчитались.

– Мы пытались обойти контракт.

Дмитрий Игоревич подался в мою сторону. Мне не понравился его тон. Будто под словом «мы» он имел в виду не Институт, а нас. Как будто пытался впихнуть в мой мозг какую-то запрещенную информацию, но у него не вышло.

– Что произошло? – спросила я.

Он подошел еще ближе.

– Ты не помнишь?

– Нет.

Он смотрел на меня и, наверное, ждал, что воспоминания всплывут сами собой. Я воскликну, что все помню, и мы пообсуждаем веселые случаи, в которые попадали между экспериментами. Или во время экспериментов.

Он посмотрел на девочку.

– Я ведь говорил, что у тебя родилась дочь.

Да, было дело. Она ведь наверняка такого же возраста, как и эта малышка.

– Это она.

– Она?

И я тоже уставилась на ребенка, весело размахивающего ручками.

Не верилось.

– Почему она здесь?

– Ее эксперимент завершился.

– Я имела в виду, почему ее не отдали приемным родителям, не отправили в детский дом или не предложили мне забрать ее. Ведь я ее мать!

– Потому что я ее отец.

То первое пробуждение мне все-таки не приснилось! Мой врач сказал тогда правду. Почему же он осторожничал позже и не пытался снова меня охмурить? Неужели боялся, что его поймают на флирте со своей пациенткой?

Стучало в висках, ладони вспотели.

Он хотел что-то еще сказать, но в дверь позвонили. Ему пришлось отойти.

Я встала напротив девочки и просто смотрела, как она машет ручками, хмурит лобик и попискивает. Опять ей что-то не понравилось. Знаешь, мне тоже много чего не нравится.

Голос. Знакомый женский голос прорезал мои розовые фантазии. Сердце ушло в пятки! Это она.

– Здравствуй, – поздоровалась Екатерина. Я терла похолодевшие ладони и надеялась, что у нее в кармане нет шприца.

– Извините, мне пора, – выпалила я.

– Попей с нами чаю, – предложил Дмитрий Игоревич так, будто бы мы только что говорили о погоде, а не о вещах, способных перевернуть мою жизнь.

– Нет-нет. Я пойду.

Я кинулась к выходу, второпях надела сапоги и схватила пальто.

– Оля…

Он выглядел взволнованным и подскочил ко мне. Я побоялась, что он схватит меня за руку, попытается остановить, но этого не произошло.

Случилось чего-то такое, чего я не могла вспомнить. Что-то очень важное. Что-то, что нас связывало. Как будто бы у нас была общая тайна. Я выпрямилась и поймала его растерянный взгляд.

Прости, док, я ничего не помню.

– До свидания, – бросила я и ушла.

Два дня я была как на иголках. Ничего не могла делать. Даже вакансии смотрела невнимательно, а следовало бы взять себя в руки да сходить куда-нибудь на собеседование. Скажу, что у меня в голове дурацкие воспоминания и я ни черта не умею делать. А еще у меня вроде как есть дочь, но я не занимаюсь ее воспитанием. Это как раз работодателю понравится, ведь мне не придется часто брать больничные и выходные. Всем нужны работники-роботы.

В общем, паршиво.

Я сидела на скамейке возле своего подъезда. Там было что-то вроде мини-сквера с тремя лавками и извилистыми дорожками. Красиво и непрактично. Маленькая девочка в оранжевой шапке вприпрыжку бежала к детской площадке, что находилась за моей спиной. Ее мама старалась не отставать. Женщина вдруг притормозила и заулыбалась. Она узнала меня, а я ее. Это была Марина, я с ней познакомилась в больничном корпусе в Институте. Она крикнула дочке, что присядет на лавочку, и спросила о моем самочувствии. Искренне, с участием. И я ответила, что все нормально.

– Как твоя младшая? – спросила я. Не хотелось говорить о моей жизни.

Марина взглянула в сторону детской площадки и сказала, что уколы помогли. Ее жертва была не напрасной. Это было видно по ее сияющему лицу, горящим глазам и теплой улыбке.

– Прости, нам пора бежать. Увидимся!

Она поспешила к своей дочери, выкрикивая на ходу, что их уже заждалась бабуля.

Я ковыряла сапогом землю и радовалась за эту улыбчивую женщину.

Серебристая машина припарковалась напротив моего подъезда. Тут нельзя было оставлять своих железных друзей, эвакуаторы работали круглосуточно и освобождали ценное место для спецтехники и привередливых пешеходов, но этому лихачу, похоже, было плевать.

Из серебристой иномарки выскочила знакомая фигура.

Я хотела его увидеть, но думала, что мне самой следует сделать первый шаг.

Он направился к подъезду.

– Дмитрий Игоревич!

Я поднялась с лавки.

Он быстрым шагом подлетел ко мне, будто хотел обнять. Нет, я к такому не готова. Понимаю, у нас общий ребенок, но давай-ка притормози!

– Извините, – я отвернулась. Он успел коснуться предплечья.

В груди шевелилось такое странное чувство. Этот человек раньше не привлекал меня внешне. Это совсем не мой типаж! И все же что-то внутри откликнулось на его взгляд и на это едва ощутимое прикосновение.

Нет, не надо торопиться. Я хочу чувствовать каждую минуту. Хочу потомиться в предвкушении чего-то большого и искреннего. Хочу побыть в неведении…

Какой там! У него все на лице написано!

– Можем поговорить?

Я кивнула.

– Поднимемся к тебе? Я хотел бы поговорить без свидетелей.

Слушай, док, тут из свидетелей максимум три голубя. Они никому ничего не расскажут. Честно.