Жестокий броманс - [86]

– Извините, но я вас боюсь, – подумал Виталик. – У меня никогда не было никаких чипов и я без них прекрасно обходился. По-моему, ковыряться в чужих мозгах – это извращение.

– Зато наше общество стало более честным, справедливым и открытым, – возразила администраторка. – Кстати, советую вернуться, на зоне не посмотрят, что тебе сорок.

– Так я пойду? – подумал Виталик.

– Я уже сняла у твоего приятеля за вафли, можешь поесть, пока полиция не приехала.

– Блядь! – подумал Виталик.

Ствол молодой крымской сосны подлетел к витрине и уперся корнями в стекло, с корней валилась земля с кусочками асфальта. Панель кофеварки снова вспыхнула, дерево упало.

– Капучино? – спросила женщина.

– Пожалуйста, не вызывайте полицию! – попросил Виталик. – Мы же вам ничего плохого не сделали? Можно мы просто пожрем и уйдем? Видели в новостях про того мужика? Это же настоящее убийство!

– Сам же виноват, нехер было скакать в своем стиме.

Через кафе проплыл поднос с едой и приборами. На тарелках лежали огромные свертки из теста, напоминающего коричневый пуховик. Внутри одного виднелась колбаса с помидорами и чем-то белым, из другого торчали листья салата и розовые ломтики невиданной рыбы. Виталик ухватил тот, что с рыбой. Вкус ему не очень понравился, но он продолжал жевать, чтобы не досталось партнеру.

– Ах ты тварь! – крикнул Андрей. – Вы уже заодно? Не думай, за предательство срок не скостят!

Он вошел в кафе с газоблоком в руке. Голова красавца была замотана фольгой, вероятно из мусорного бака. – Ёб твою хаха! – женщина метнулась в подсобку и заперлась там.

Андрей швырнул газоблок в барную стойку, посыпались бокалы. Он молча взял тарелку со второй вафлей, поставил на нее стакан с макиато и махнул свободной рукой Виталику. Тот поспешно забрал капучино и недоеденную вафлю.

– С бабами надо жестче, – Андрей мотнул головой, пытаясь поправить шапочку из фольги. – Я думаю, стоит совершить набег на магазин. Купим шлемы и нормальную обувь.

От фольги пахло запеченной свининой.

Они брели по пустынному кварталу с тарелками в руках, за ними неслышно следовал шестилапый кот. Жилой комплекс был совсем новый, в окнах некоторых квартир висели таблички «SALE». В середине двора стояли газовая заправка, пустой магазин и автомойка на пять боксов. Скрипели качели на детской площадке. Солнце поднималось все выше, липкая жара душила Виталика, громко стрекотали сверчки.

– Кстати, наша мечта неосуществима, – вдруг сказал Андрей. – Ну, насчет онсэна в лесу. Дело в том, что этот город находится в степи. Сосна Палласа очень плохо приживается, ей нужен Крым или Кавказ, где она растет в естественной среде. Та, которую я выдрал, была полумертвая… Я скоро оглохну от этих тварей, надо спиздить дихлофос.

Вдали крякнула полицейская машина. Андрей сунул в рот остатки вафли и выкинул тарелку со стаканом.

– Может, просто найдем работу? – спросил он с набитым ртом. – Я инженер-конструктор, если помнишь. Правда, не уверен, что хоть одна из моих разработок сможет взлететь. Нужно вспомнить теорию, потом практика… А брать они предпочитают малолеток без собственного мнения… У тебя какая специальность?

– Философия техники и гражданская авиация… Только я все забыл уже…

– Сгодится кофе наливать. Будешь как эта сучка. Спорим, у нее красный диплом? Сдавала ртом у препода на хате… И всего добилась. Свой бизнес, сильная независимая женщина. Управляет подносом. А главное – ей все равно полагается дотация. Можно работать в минус. Имитация деятельности, это просто мерзость. Допустим, она подняла жопу, донесла ее до кафе и за день заработала ноль, но это все равно работа. Если я целый день бегал в стиме и заработал штуки три, это не считается, потому что я официально не трудоустроен. Она для общества ценный и уважаемый член, а я виртуальное говно. Спорим, тот парень, который умер, зарабатывал больше, чем она? Мизандрия, вот как это называется!

– Можем тоже открыть кафе, – предложил Виталик. – Ты даже лучше готовишь.

– Во-первых, для мужчин дотации не предусмотрены, мы же класс угнетателей. Во-вторых, не для того я пахал в МГТУ, чтобы заниматься тупым механическим трудом.

Полисмобиль крякнул совсем рядом. Две рослые женщины в форме вышли и направились к ним. Виталик понял, что бежать глупо.

– Спасайся, – прошептал он. – Я задержу их.

– Берите меня! – красавец сбросил одежду. – Жрите, радфемки проклятые!

Полисменки попятились. Андрей бросился за ними. Стражи порядка успели залезть в машину и поднять стекла, голый красавец запрыгнул на капот и направил струю в лобовое стекло. Женщины зажмурились и завизжали. Когда упали последние капли, он спрыгнул, сделав сальто. Водительница включила сирену и медленно выезжала из квартала задним ходом.

– Он у тебя не такой большой, как ты думаешь! – крикнула с балкона старушка. – Щас как оболью с чайника! Ссаный акробат!

Оскверненный полисмобиль вдруг остановился и поехал вперед.

– Сдавайся, мужло! – раздалось из громкоговорителя. – Тебе все равно некуда бежать! Вокруг станицы степь! Ты не выживешь в дикой природе!

– Лучше сдохнуть, чем быть инкубатором! – крикнул Андрей.

– А он прав, – сказала одна полисменка другой. – Парень, мы тебе сочувствуем, но пойми: это наша работа. Никто не хочет быть инкубатором. Но без этого мы вымрем. Если ты патриот, если тебе не все равно, вернись и выполни свой гражданский долг.