Жестокие святые - [77]

– Покажи мне, – тихо попросил он.

С трудом сглотнув, Надя потянулась к источнику силы, который был так глубоко, что едва поддавался пониманию. Белый свет, походивший на холодный огонь, вспыхнул в ее ладонях.

Сияющая магия высветила странную полуулыбку, мелькнувшую на губах Малахии. Эта магия была… ее? Она не знала. Ей хотелось спросить об этом, потому что не сомневалась, что он знал ответ, но что-то ее остановило. Надя не понимала, откуда он так много знает о магии, и не хотела, чтобы он вновь посеял в ней сомнения своими еретическими взглядами на мир. Но…

«Что, если он прав?» Ведь Малахия, судя по всему, оказался прав насчет нее и насчет магии. Она уже ничего не понимала.

– Сколько всего ты могла бы сделать, – прошептал Малахия.

Он коснулся кончиками пальцев ее руки, и ей пришлось унимать подскочившее к горлу сердце. На мгновение Малахия застыл, словно погрузился в транс, но затем моргнул, и отрешенное выражение его лица сменилось взволнованным.

– Нам нужно выбираться отсюда.

Надя кивнула. Но ею овладела такая сильная дрожь, что девушке захотелось рассыпаться на куски и заплакать. Но она… она отказывалась так легко сдаваться, а вместо этого обняла Малахию, впиваясь пальцами в его спину и наслаждаясь теплом его тела.

Малахия испуганно вздохнул и, проведя рукой по ее волосам, прижал ладонь к затылку.

– Я рад, что ты в безопасности, – нежно касаясь ее виска, прошептал он. – Давай отправимся к тому, кто позаботится о твоих ранах.

Надя неохотно отстранилась. А затем потянулась к богам и одновременно взяла Малахию за руку. Не говоря ни слова, он сплел их пальцы.

А вот боги все так же молчали.

Надя с беспокойством посмотрела на винтовую лестницу. Сквозь окна пробивался свет, отчего стеклянная башня казалась прекрасной. Но внутри ее оказалось намного больше ступенек, чем Надя смогла бы преодолеть в своем состоянии.

– Я могу… – начал Малахия, но тут же замолчал, увидев, что Надя вскинула руку.

– Ты не станешь носить меня, – сказал она.

– Мне не труд…

– Даже не продолжай.

Вот только в реальности все оказалось куда сложнее. Надя положила голову на плечо Малахии. Она чувствовала головокружение, а каждая волна боли угрожала сбить ее с ног.

Ведьма жила на верхнем этаже, куда можно было добраться по винтовой лестнице. Попросить у нее хоть какую-то помощь казалось сейчас лучшим вариантом. Малахия нежно поцеловал Надю в макушку.

– Ты уверена?

– Ни капли, – пробормотала она.

Ее тело сковали боль и усталость, и она совершенно не хотела подниматься по как минимум тысяче ступенек.

Но все же выпрямилась, отстранилась от Малахии и, ухватившись за перила, ступила на лестницу. За ее спиной раздался разочарованный вздох.

– Я жила в монастыре, в который вели семь тысяч ступеней, – сказала Надя. – Так что эта лестница пустяк.

Голова у нее закружилась, и девушка покачнулась назад. Но, впрочем, успела ухватиться за перила и лишь развернулась и опустилась на ступени, вместо того чтобы свалиться с лестницы.

Малахия прислонился к перилам.

– В летописях напишут историю калязинской девушки-клирика, которая погибла не от рук врага, а из-за падения с лестницы.

Надя болезненно всхлипнула, чувствуя, как вскрылись раны и по спине потекла кровь.

– Ненавижу тебя.

– Я предложил свою помощь.

Она подняла глаза.

– В летописях напишут историю бывшего Стервятника-безумца, убитого – и довольно мучительно – из-за того, что он слишком много умничал.

– Безумца?

– «Отродье» слишком необъективное слово. А история должна писаться непредвзято.

– Вот только это совершенно не так. Ты собираешься сидеть тут всю ночь? Кто-нибудь начнет интересоваться, куда ты пропала.

Надя почувствовала, что мир вокруг нее начал вращаться в дополнение к головокружению. Она вытянула руки вперед и, прищурившись, посмотрела на них. Но увидела слишком много пальцев.

– Надя, у тебя шок?

Она покосилась на Малахию.

– Вот как так? Когда ты потерял много крови, то чувствовал себя вполне нормально. Разве это справедливо?

Малахия рассмеялся. И Надя улыбнулась сквозь пелену боли. Ей нравилось, как звучал его смех, а затем протянула к нему руку, чтобы он помог ей встать.

Стоило ей оказаться на ногах, как все вокруг закружилось с такой силой, что она смогла лишь переступить с ноги на ногу, а затем провалилась в обморок, но Малахия успел подхватить ее тело.

Проснувшись в третий раз, Надя поняла, что лежит на тахте, пропахшей плесенью. Ее туловище и конечности плотно обхватывали бинты. Ее переодели в серое шерстяное платье. Не обращая внимания на протестующие мышцы, Надя села.

– Она просыпается, – донесся до нее голос с другого конца комнаты. – Хорошо, а то я чувствую себя неловко рядом с этим Стервятником. Никогда не любила таких, как он.

Малахия оскорбленно фыркнул.

– К-как долго я пробыла без сознания? – потерев глаза, спросила Надя.

– Недолго, совсем недолго.

Ведьме на вид было за семьдесят. Но ее черные, словно оникс, глаза сверкали в тусклом свете комнаты. И хотя лицо испещрили морщины, в волосах виднелись не только белые, но и черные пряди.

Надя встретилась взглядом с Малахией, сидевшим на другом конце комнаты. На его лице появилась легкая улыбка, но на лице все еще читалось беспокойство.