Жестокие романтики против кровавых гегемонов. Том 7 - [35]

Ленин в письме Каменеву по национальному вопросу 26 сентября 1922 года писал: «т. Каменев! Вы, наверное, получили уже от Сталина резолюцию его комиссии о вхождении независимых республик в РСФСР. Если не получили, возьмите у секретаря и прочтите, пожалуйста, немедленно. Я беседовал об этом вчера с Сокольниковым, сегодня со Сталиным. Завтра буду видеть Мдивани (грузинский коммунист, подозреваемый в «независимстве»).

По-моему, вопрос архиважный. Сталин немного имеет устремление торопиться. Надо Вам (Вы когда-то имели намерение заняться этим и даже немного занимались) подумать хорошенько; Зиновьеву тоже.

Одну уступку Сталин уже согласился сделать. В первом параграфе сказать вместо «вступления» в РСФСР — «Формальное объединение вместе с РСФСР в союз советских республик Европы и Азии».

Дух этой уступки, надеюсь, понятен: мы признаем себя равноправными с Украинской ССР и др. и вместе и наравне с ними входим в новый союз, новую федерацию. «Союз Советских Республик Европы и Азии»(ССРЕА), (Ленин, т. 45, с. 359).

Несмотря на активную переговорную и эпистолярную работу Ленина и на возражения грузин и украинцев, ЦК РКП(б) в начале октября утвердил проект Сталина. Обращаю внимание — в этой истории принимала активное участие «команда» Сталина: В. Молотов, В. Куйбышев, Г. Орджоникидзе, Ф. Дзержинский и др. А потенциальная «команда» Бронштейна за этим наблюдала, и в принципе одобряла действия Сталина по укреплению власти и государства, Жора Сокольников-Бриллиант принимал активное участие в работе комиссии.

После утверждения проекта Сталина Ленин сильно рассердился, даже рассвирепел и обозвал Сталинскую политику «русопятской», что, вероятнее всего, следовало понимать как — имперской, и в сталинском проекте он якобы увидел замаскированное выражение старого «великорусского шовинизма», которому неожиданно решил дать «бой не на жизнь, а на смерть». Такого принципиального — «на смерть», вероятно, от Ленина никто не ожидал. Очередной Пленум по обсуждению этого вопроса был назначен на 5 октября 1922 года.

После вмешательства Ленина члены ЦК и Политбюро стали отворачиваться от сталинского варианта и склоняться к ленинскому варианту. Ленин пытался ещё доработать свой проект, и учесть все возможные причины конфликтов в руководстве будущего государства, и 6 октября 1922 г. он передал через Каменева ещё одну идею: «Надо абсолютно настоять, чтобы в Союзном ЦИКе председательствовали по очереди».

Несмотря на уступки Сталина, и что якобы Ленин его убедил в своей правоте, эта важная дискуссия по вопросу государственности между Лениным и Сталиным продолжилась в более острой форме. Сталин явно был недоволен ленинской критикой и ленинской политикой, и съёрничал по поводу излишнего «национального либерализма» Ленина. Сталин оставался стоять на своей принципиальной позиции, одновременно пытаясь лавировать, хитрить — он якобы формально пошел на изменение резолюции, но отметил, что новая резолюция — это лишь «несколько измененная, более точная формулировка» старой, которая «в основе правильная и безусловно приемлемая».

Ситуация была сложной и щепетильной, — многие большевики-нацмены по своей глупости ленинское «право наций на самоопределение» поняли прямо, «за чистую монету». 22 октября 1922 года Сталин в письме к Ленину косвенно, но понятно упрекал его в создании опасной проблемы: «За четыре года гражданской войны, когда мы ввиду интервенции вынуждены были демонстрировать либерализм Москвы в национальном вопросе, мы успели воспитать среди коммунистов, помимо своей воли, настоящих и последовательных социал-независимовцев, требующих настоящей независимости во всех смыслах и расценивающих вмешательство Цека РКП, как обман и лицемерие».

Ленин, подтверждая прекрасное взаимопонимание, отвечал в письме Сталину, что эти глупые и поэтому опасные коммунисты «игру в независимость отказываются понимать как игру, упорно признавая слова о независимости за чистую монету.» («Известия ЦК КПСС», 1989 г. № 9, стр. 199).

И эти искренние, наконец-то прозревшие коммунисты-демократы были правы, — Ленин в этом вопросе сильно обманывал и лицемерил. И теперь Ленин пытался сохранить лицо, а Сталин пытался решить проблему построения крепкого государства на будущее. А Ленину будущее в этом аспекте было не столь важным, ибо для него будущее — это «мировая революция» и мировая гегемония, а не проблемы отдельного государства, и он уже на всех парах готовил вместе с Бронштейном запланированный на следующий год (1923) очередной военный поход в Германию через Польшу. А возможная фрагментарная гражданская война по силовому затягиванию Грузии или Украины в «общую семью» только помешала бы этому славному походу. Куда денется какая-либо отпавшая республика, возомнившая себя свободной, находящаяся среди других советских республик на огромной территории Соединенных Штатов Европы или Союза Советских Социалистических Республик Европы и Азии?.. Ленин глобалил, а Сталин со своим «местечковым» — российским провинциальным мышлением вроде вздумал строить успешный социализм в одной отдельно взятой стране — в России.