Жестокие романтики против кровавых гегемонов. Том 7 - [30]

Кстати, исходя из этих космополитических масонских и большевикских рассуждений в «перестройку» первым и главным делом — из гражданских паспортов убрали строку о национальности, и этим обезличили и якобы распатриотили. Осталось у профессора Чубайса выяснить: готов ли он не на словах, а наделе, являясь по маме Раисе Хаимовне «самым-самым», отказаться от своей «богоизбранной» национальности?..

Вернемся к креативному нацмену и космополиту Сталину. Далее в статье «Марксизм и национальный вопрос» звучали те же нотки ламаркиста Сталина: «Нечего и говорить, что «национальный характер» не представляет нечто раз навсегда данное, а изменяется вместе с условиями жизни, но, поскольку он существует в каждый данный момент, — он накладывает на физиономию нации свою печать. Итак, общность психического склада, сказывающаяся в общности культуры, как одна из характерных черт нации. Таким образом, мы исчерпали все признаки нации».

То есть, — «национальный характер» можно изменить, если изменить условия жизни, особенно если в перечень этих условий вставить мощные факторы формирования — информационные: ограничение информации, целенаправленная информация плюс целенаправленное воспитание с детства и пропаганда. Любимый Сталиным К. Тимирязев поставил перед наукой смелую задачу — «лепить органические формы», а Сталин после революции — «выращивать новые поколения». Но с той скоростью и усердием, с которой Сталин стал выращивать новые советские поколения пропагандой и общей бедой примерно с 1934 года, также можно использовать глаголы — «лепил» или «спаивал» (от — глагола «спаять»).

Забегая на много лет вперёд, замечу, — уверен, что многие наши современники, которым сегодня за 40 лет, помнят период 60-70 годов 20-го столетия в СССР, ту — довольно благостную атмосферу в национальном вопросе, и что представители разных национальностей не раз ловили себя на мысли в тот период или вспоминая тот период: не важно, какой ты национальности, есть проверенная дружба народов в горе и в радостях, есть нечто общее, существенное, под названием — «советский народ» и «советский человек». Исключением, как почти всегда, были самые «богоизбранные» из «богоизбранной нации», которые не ассимилировались, несмотря на некоторое количество смешанных браков, а опять стали на революционный путь борьбы — и диссидентствовали.

Касательно национального вопроса, обсуждаемого в 1922 году, Сталин в 1912 году в вышеназванной работе утверждал: «Мы видели, что культурно-национальная автономия непригодна. Во-первых, она искусственна и нежизненна, ибо она предполагает искусственное стягивание в одну нацию людей, которых жизнь, действительная жизнь, разъединяет и перебрасывает в разные концы государства. Во-вторых, она толкает к национализму, ибо она ведет к точке зрения «размежевания» людей по национальным куриям, к точке зрения «организации» наций, к точке зрения «сохранения» и культивирования «национальных особенностей», — дело, совершенно не идущее к социал-демократии.

Это не случайность, что моравские сепаратисты в рейхсрате, отделившись от немецких с.-д. депутатов, объединились с моравскими буржуазными депутатами в одно, так сказать, моравское «коле». Не случайность и то, что сепаратисты из Бунда увязли в национализме, превознося «субботу» и «жаргон». В Думе нет еще бундовских депутатов, но в районе Бунда имеется клерикально-реакционная еврейская община, в «руководящих учреждениях» которой Бунд устраивает, пока что, «объединёнку» еврейских рабочих и буржуа. Такова уж логика культурно-национальной автономии.

Итак, национальная автономия не решает вопроса. Где же выход? Единственно верное решение — областная автономия, автономия таких определившихся единиц, как Польша, Литва, Украина, Кавказ и т.п. Преимущество областной автономии состоит, прежде всего, в том, что при ней приходится иметь дело не с фикцией без территории, а с определенным населением, живущим на определенной территории. Затем, она не межует людей по нациям, она не укрепляет национальных перегородок, — наоборот, она ломает эти перегородки и объединяет население для того, чтобы открыть дорогу для межевания другого рода, межевания по классам. Наконец, она дает возможность наилучшим образом использовать природные богатства области и развить производительные силы, не дожидаясь решений общего центра, — функции, не присущие культурно-национальной автономии. Итак, областная автономия, как необходимый пункт в решении национального вопроса. Предлагают связать разбросанные меньшинства в единый национальный союз».

Как видим — Сталин выступает с позиции крепкого государственника, с позиции укрепления государства, дабы избежать опасного «размежевания» и «межевания по нациям», и у него в голове давно сидит убежденность в областной автономии внутри государства, — в отличие от ленинской убежденности: на право наций на самоопределение и равный союз национальных суверенных республик.

В работе Сталина 1912 года «Марксизм и национальный вопрос» можно отметить ещё одно его убеждение, которое он реализует, придя к власти: «Но меньшинства нуждаются не в искусственном союзе, а в реальных правах у себя на месте. Что особенно волнует национальное меньшинство? Меньшинство недовольно не отсутствием национального союза, а отсутствием права родного языка. Дайте ему пользоваться родным языком, — и недовольство пройдет само собой. Меньшинство недовольно не отсутствием искусственного союза, а отсутствием у него родной школы. Дайте ему такую школу, — и недовольство потеряет всякую почву. Меньшинство недовольно не отсутствием национального союза, а отсутствием свободы совести (свобода вероисповедания), передвижения и пр. Дайте ему эти свободы, — и оно перестанет быть недовольным. Итак, национальное равноправие во всех его видах (язык, школы и пр.)».