Жестокие романтики против кровавых гегемонов. Том 7 - [14]

Проведенное в конце 1920 года руководством коммунистической партии анкетирование своих членов подтвердило самые мрачные догадки Ленина об уровне образованности его опоры, его подчиненных, новой «красной» элиты — высшее образование имели 5% членов коммунистической партии, 8% — среднее, 3% — вообще неграмотные, остальные 84% имели «тюремное» или «домашнее» образование. Более того, — эту проблему качества кадров усугубляло парадоксальное увеличение их количества.

Почему парадоксальное? Потому что когда, казалось бы, марксисты захватили Российское государство, то многие из них, кто попроще и поглупее, были уверены, что сбудется горячая мечта молодого К. Маркса— будет полностью уничтожена Лениным и Бронштейном бюрократия как таковая. Но когда Гражданская война с Белыми в 1920 году закончилась и по марксистской логике должна была наступить смерть бюрократии или хотя бы её постепенное уничтожение, уменьшение, то обнаружился парадокс, необъяснимое марксизмом-ленинизмом чудо — численность болышевикских чиновников в 1922 году составляла 2,5 миллиона(!). То есть «коммунистических бюрократов» и «красных паразитов» оказалось в десять раз больше, чем чиновников в Российской империи при царе в 1913 году.

Причем этих коммунистических бюрократов трудно было сравнивать с царскими. После гражданской войны многие не пошли выращивать хлеб или на заводы, — ведь не для этого ехали для захвата России из США и различных европейских столиц и из Одессы и Бердичева?! И эти горячие сторонники коммунизма организовали себе работу почище, легче и побогаче — создали огромное количество различных ведомств и комитетов, откровенно паразитирующих на покоренном народе и его богатствах. Мало того, что они ничего или мало понимали в организации государства, экономики, общества и в управлении всем этим, кроме мелкой торговли и контрабанды, но дорвавшись до власти, с наганом в руке большая часть этой многомиллионной армии ленинских бюрократов вместо строительства нового общества и государства стали браво всё «коммуниздить» в свои карманы под лозунгами «За что боролись? За что сражались? За что жизнью рисковали? — За лучшую жизнь, за коммунизм!» И стали быстро и ловко улучшать свою жизнь, обогащаться — строить свой коммунизм всевозможными гешефтами: от торговли награбленными ценностями церквей, Алмазного фонда, Эрмитажа и других музеев и у населения до гешефтов в любимой торговле зерном и другим продовольствием, импортной одеждой и обувью, наркотиками, в пунктах распределения, снабжения, закупки и т.д. Это было полное наглядное опровержение всего марксизма в теме бюрократии.

Бронштейна и ему подобных эта картина как-то не трогала — была нормальной и естественной. Но более идейного Ленина и Сталина сильно впечатлила. Ленин с ужасом наблюдал, как на его глазах в наступившее мирное время помимо его воли и планов быстро сложилась грандиозная картина гешефтов и жирного пошлого коммунистического мещанства. И 27 июля 1921 г. по инициативе Ленина ЦК РКП(б) опубликовал обращение «Ко всем партийным организациям. Об очистке партии», во время которой выгоняли не только политически ненадежных — бывших спецов, меньшевиков, эсеров, бундовцев или случайных попутчиков из политически безродных, но очень многих с конкретными формулировками за: «буржуазный образ жизни», «разложение в быту», «лодырничество», «шкурничество» и т.п.

Ленин не просто был сильно удручен этой картиной, он часто был в истерике и на грани психического срыва и рассылал старым большевикам письма: «Подбор людей; установление индивидуальной ответственности за делаемое; проверка фактической работы. Иначе из бюрократизма и волокиты, которые нас душат, не вылезть», «Проверять людей и проверять фактическое исполнение дела — в этом, ещё раз в этом, только в этом теперь гвоздь всей работы и всей политики», или — «Главки сбросить? Пустяки. Что вы поставите вместо них? Вы этого не знаете. Не сбрасывать, а чистить, лечить, лечить и чистить десять и сто раз. И не падать духом». Это Ленин подбадривал уже больше себя, он даже в высших эшелонах власти не мог навести порядок, Ленин:

«тов. Шейнман! Ваши слова, что Госбанк теперь «мощный аппарат» вызвали во мне смех. По секрету: это верх ребячества, верх коммунистически-сановного ребячества... И если Вы не захотите открытыми глазами через всё коммунистическое враньё смотреть на эту правду, то Вы — человек, во цвете лет погибший в тине казённого вранья».

Но вскоре Ленин пал духом в борьбе со своими бюрократами, бездельниками и шкурниками, и это падение можно проследить хронологически — Ленин в конце декабря 1920 года: «Я понимаю серьёзность бюрократизма. Это не вопрос съезда — это вопрос целой эпохи.»; Ленин 2 февраля 1921 года раздраженно по поводу утверждения Маркса: «Кто вам предлагает покончить с бюрократизмом — тот демагог. Это чепуха». А уже 9 марта 1921 года Ленин откровенно признал: «Мы не можем вполне успешно бороться с бюрократизмом, потому что мы слабы, нет сил». Связь между отчаянием, падением духа, нервным расстройством и состоянием здоровья объяснит любой врач, поэтому резкое ухудшение здоровья Ленина к весне 1922 года закономерно.