Жестокие мили - [10]

В прошлом году один бывший военный летчик первым на Аляске совершил зимний перелет. Большим успехом и доказательством того, что зимние полеты на Аляске возможны, считалась экспериментальная доставка авиапочты между Фэрбенксом и Мак-Гратом. Но эти маршруты были короче расстояния до Нома и полеты происходили в гораздо более теплую погоду.

Члены совета были почти убеждены, что судьба Нома в руках Сеппалы, поэтому в тот же вечер Саммерс навестил своего служащего и распорядился, чтобы тот готовился к главным гонкам своей жизни.

Тем временем Мейнард отправил телеграмму единственному человеку, который обладал достаточной властью и политическим влиянием, чтобы сделать воздушную операцию возможной. Это был делегат Аляски в Конгрессе США Дан Садерленд.

В НОМЕ РАЗРАЗИЛАСЬ СЕРЬЕЗНАЯ ЭПИДЕМИЯ ДИФТЕРИИ ТЧК НЕТ СВЕЖЕЙ СЫВОРОТКИ ТЧК ПОГОВОРИТЕ С МИНИСТРОМ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ И СООБЩИТЕ ЕМУ ЧТО ГОРОДУ НЕМЕДЛЕННО ТРЕБУЕТСЯ МИЛЛИОН ЕДИНИЦ ЛЕКАРСТВА… АЭРОПЛАН МОЖЕТ СЭКОНОМИТЬ ВРЕМЯ ТЧК

Леонхарду Сеппале было сорок семь, и по всем правилам ему полагалось бы остепениться. Но он был так же силен, как и летом 1900 года, когда прибыл в Ном в поисках золота. Он и теперь, спустя четверть века жизни и работы на холоде, был подвижен и ловок, как гимнаст. При росте 1 метр 62 сантиметра и весе около 65 килограммов, Король Трассы выглядел моложе своих лет. У него было сильное моложавое лицо и светло-каштановые волосы. Мальчишеские кудри откинуты назад, будто ему в лицо постоянно дуют северные ветры Нома.

Он был настоящим атлетом от природы, человеком необычайной силы и выносливости. В то время как большинство погонщиков собачьих упряжек считали 30 миль в день трудным переходом, Сеппала часто проходил 50, а иногда даже сто миль, если позволяла погода, двигаясь по 12 часов с полным грузом. В одну из зим он проехал на собаках в общей сложности семь тысяч миль.

Сепп, как называли его друзья, любил немного порисоваться, он мог, чтобы рассмешить друзей, пройтись колесом и закончить выступление двойным сальто. А иногда он ходил по Франт-стрит на руках, прогнув спину, так что его ботинки почти касались буйной шевелюры, а школьники хохотали и хлопали в ладоши.

С того времени как Марк Саммерс обратился к Сеппале за помощью, тот тренировал упряжку в безлесых холмах у подножия Сотут-Маунтинс. В этом году выпало относительно мало снега, поэтому собаки были не в лучшей форме. Если сыворотку доставят в Нулато, на полпути между Номом и Ненаной, Сеппале придется проехать за ней больше 300 миль. Это длинный перегон.

Сеппала решил пуститься в путь с двадцатью из имевшихся у него тридцати шести сибирских лаек. Это была довольно большая упряжка для такой легкой поклажи, но на трудном перегоне до Нулато собаки могли поранить лапы и выбиться из сил.

Маршрут от Нулато до Нома считался одним из самых опасных на Аляске. Он большей частью проходил по берегу залива Нортон-Саунд, где часто свирепствуют вьюги и холодные ветра, но самым трудным был последний отрезок пути, когда упряжке приходилось пересекать залив по льду. Особенно опасно было удаляться от берега: неожиданно отколовшаяся от берега льдина могла унести упряжку в Берингово море.

На трассе и вне ее собаки требовали постоянного внимания, и Сеппала не жалел на них ни времени, ни денег. Он начал обучать их еще щенками и понимал так же хорошо, как жену и ребенка.

«Собаки всегда были у нас на первом месте, – рассказывала репортеру его жена Констанс в 1954 году, когда ей было пятьдесят два года. – В нашей гостиной часто царил ужасный беспорядок: повсюду валялись муклуки, упряжь, нарты, веревки и прочее снаряжение, нуждавшееся в починке».

Погонщикам на Аляске постоянно приходилось заботиться о корме для собак. В рацион животных должно было входить достаточно белков и жиров, чтобы они не болели и не мерзли во время зимних переходов. Хозяева собак запасали главным образом лосося. На заготовку провианта порой уходило все лето; ежегодно запасали до двух тонн корма.

Езда на нартах была самой легкой частью работы погонщика. Здоровье собак требовало ежедневного внимания, независимо от того, находились они в пути или нет: незамеченный вовремя вирус, распространившись, мог уничтожить всю свору. Во время путешествия каюр должен был проверять собакам лапы и в случае необходимости лечить. Хороший погонщик ставил нужды собак выше собственных. После десятичасового перегона сначала полагалось накормить животных, на что уходило часа два-три. Надо было нарубить дров, сделать прорубь во льду, натаскать воды – по четыре литра на каждую собаку. Если воды поблизости не было, на костре топили снег; из четырех частей снега получалась всего одна часть воды.

Двигаясь вдоль берега, погонщик кормил собак сушеным лососем, а если вокруг было вдоволь дров, варил густую рыбную похлебку (некоторые погонщики предпочитали богатое жирами бобровое мясо) с рисом или овсянкой. Во время перегона Сеппала давал своим собакам по полкило сушеного лосося и по 150 граммов тюленьего жира в день.

После кормежки животным массировали натруженные мышцы. А потом рубили для них подстилку из лапника. Вид и запах хвои радовал собак, они затихали и устраивались на ночлег. Затем следовал ритуал, который погонщики называли «благодарственным воем».