Жестокие люди - [37]

Миссис Лэнгли подняла руку.

– Помолчи немножко, я хочу знать, что случилось.

– Давай сделаем так, Финн – я заплачу адвокату, и мы разделим полученное вознаграждение пополам? Представляешь, если ты останешься хромым на всю жизнь, то мы сможем получить тысяч сто, не меньше! – Засмеялся даже я.

– Но что же случилось на самом деле? – спросила его мать, положив мне руку на плечо.

– Насупил на консервную банку. – Когда я соврал второй раз, то ложь показалась мне даже менее убедительной, чем раньше. Брюс наклонился, чтобы рассмотреть рану.

– Ох ты, Господи! Похоже на то, что он угодил в одну из тех мышеловок, которые один мой приятель расставляет по лесу, чтобы ловить браконьеров. – У Майи был недовольный вид. Ей не нравилось, что Брюс ее дразнит.

– Да нет же, это была обыкновенная консерва. – Никто мне не верил.

– Да, и выглядела она в точности так же, как та, на которую я наступил в прошлом году. У меня на ноге такие же следы остались. Хочешь посмотреть? – Брюс сбросил туфлю-мокасин («Гуччи», не какая-нибудь дешевка) и снял носок. Леффлер рассмеялся и сделал мне укол против столбняка.

– Не хочу мешать вашему веселью, но у меня есть подозрение, что у него сломана нога. Надо сделать рентген.

Сиделка повезла меня на кресле в коридор. Миссис Лэнгли крикнула мне вслед:

– Как только Энрике сказал мне, что случилось, я сразу же позвонила твоей маме. Она уже едет сюда. – Настроение у меня ухудшилось.

Рентгеновский снимок показал, что перелома у меня нет. Доктор Леффлер перевязал ногу, дал мне выпить болеутоляющее и какие-то антибиотики. Потом он выдал мне пару костылей и добавил, что в течение недели ходить мне не следует. Майя поджидала меня у кабинета, стоя у лифта. Она смыла с лица раскраску и намазала губы розовой помадой. Я услышал голоса моей матери и миссис Лэнгли, которые смеялись в кабинете Леффлера. Брюс рассказывал какую-то смешную историю. Майя пробормотала:

– Хочешь познакомиться с моим отцом?

– Конечно.

На лифте мы поднялись на третий этаж. А, теперь понятно, почему все так скакали вокруг нее. Ее отец – врач. Я заправил рубашку в брюки, чтобы придать себе более презентабельный вид. Мы прошли до середины коридора, и она открыла дверь одной из комнат.

– Привет, папа, – сказала она. Зажав оба костыля под левой подмышкой, я похромал в палату, собираясь протянуть ему руку. Вид у меня, наверное, был ужасно глупый. Ее отец не был врачом. Он был пациентом этой больницы. Палата была больше похожа на роскошные апартаменты в дорогой гостинице. Если бы не сиделка, читавшая журнал, и не какой-то аппарат, от которого к телу ее отца шли трубки.

Казалось, он спит. Но Майя поцеловала его так, что я сразу понял: в ближайшее время он не проснется. У него была приятная внешность. Да что там, он был просто красавец! И Брюс был похож на него, если бы не его платиновая шевелюра. У мистера Лэнгли волосы были седыми, хоть он был слишком молод для этого. Пальцы у него были скрючены, словно лапки у птенца, выпавшего из гнезда.

– Папа, познакомься. Это Финн. – Майя присела на край кровати.

– Здравствуйте. – Я решил, что говорить «Приятно познакомиться» лучше не стоит. Сиделка отложила свой журнал.

– Ваша матушка и брат только ушли. Они довольно долго здесь пробыли. Я буду в коридоре, если вам что-то понадобится.

– Что с ним такое?

– Он уже три года находится в коме.

– Но как это произошло?

– Он упал… Садись. Он не стал бы возражать. – Майя подвинулась, чтобы дать мне место. Мне не хотелось этого делать, но я все-таки примостился рядом. – Я часто прихожу сюда, чтобы поговорить с ним. Раза два в неделю, не реже.

– Думаешь, он тебя слышит?

– Врачи говорят, что этого не может быть. Но мне нравится думать, что он знает, как у меня дела.

Я уже собирался сказать, что хочу спуститься вниз, чтобы встретить маму. Но тут Майя наклонилась ко мне и поцеловала прямо в губы. Это было не так, как с Джилли. Теперь уже ничто не могло отвлечь меня, даже живой труп, который был ее отцом. Она взяла мою руку и положила себе на грудь. Поверьте, это был волнительный и светлый момент, хотя это все и могло выглядеть смешным.

10

Как вы считаете, как должен поступить истинный джентльмен после того, как он приласкает девушку на глазах ее находящегося в коме отца, который лежит рядом, словно гигантский корнеплод? Я понятия не имел, что воспитанные люди делают в таких случаях. Спросить мне было некого. Это был волшебный момент, счастье, которое трудно описать словами, хоть случилось это в больничной палате, пусть и не похожей на палату. Свидетелем этой трогательной сцены был человек, который ничего не видел, и слушал, хотя ничего не слышал, потому что находился в бессознательном состоянии.

Ситуация была такой странной и небывалой, что у меня возникло такое чувство, что теперь, словно во сне, все возможно. Рукой я поддерживал ее грудь, оказавшуюся тяжелее, чем можно было подумать, и ощущал ладонью дразнящее прикосновение ее соска. Я приподнял ее футболку. Поцеловал грудь. Потом еще раз – так что ее соски затвердели и потемнели: их нежно-розовый цвет стал коралловым. Тут в дверь постучали. Вошла сиделка. Все произошло так быстро… Но мне казалось, я был полностью удовлетворен. Меня радовало ощущение того, что это всего лишь многообещающее начало. Все это было так странно… но здорово. У меня было такое чувство, что все это случилось не со мной, а с кем-то другим, кто больше этого заслуживает такого счастья больше, чем я. Наверное, именно это нравилось мне больше всего.