Жестокие игры - [42]

Силы у Андрея совершенно иссякли, и одергивать доморощенного юмориста он не стал. А постарался максимально ввести Романа в курс происшествия.

– Можешь пойти, и спросить у нее – если тебе настолько интересно. Поскольку лично со мной она теперь будет общаться исключительно по работе! Как с начальником!

– Она так сказала? Суровая женщина.

– Она не суровая, просто честная, – возразил Андрей. – Когда она говорила, что надо расстаться, у нее слезы на глазах выступили! Еще она сказала, что не может быть причиной мучений Киры. Рома, но я ведь уже не могу вот так просто взять и все бросить. Бросить Катю.

– Слезы? – оживился неисправимый Малиновский. – Отлично! Работаем дальше! Было бы идеально, если б она упала в обморок, но слезы тоже сойдут! У тебя еще есть надежда! Андрей, не стой столбом! Беги к ней – утешай, мирись, проси прощения.

– – За что? – не понял Жданов.

В конце концов решение о разрыве приняла Катерина – за что ему простить прощения? За то, что слишком далеко зашел с этими шоколадными сердечками, – так это Малиновский виноват, а не он. Вообще Рома затеял всю эту историю. Только если бы не он – жизнь Андрея так и осталась бы однообразной чередой тусовок, стандартных длинноногих девиц и корпоративных интриг. А теперь в ней есть хотя бы одна женщина, достойная уважения! Романтическая, верная, преданная.

Как он хочет ее вернуть! Он с сожалением посмотрел на Романа:

– Неужели ты не понимаешь остроты ситуации? Малиновский посерьезнел:

– Понимаю. Давай разберемся, что случилось. Ты только что обидел это милое создание. Довел до слез! А обиженная женщина хуже обезьяны с гранатой, уж поверь моему опыту. Теперь надо срочно пойти и прижать ее к груди, утешить. Если ты этого не сделаешь, она пойдет искать поддержки в другом месте. А другая мужественная грудь может оказаться вражеской! Отсюда вывод...

ГЛАВА 17

Роман произнес невеселый вывод с торжественностью свадебного тамады:

– Компания уплывает из наших рук! А наш шеф – господин Жданов – стал излишне сентиментальным! Он желает умыть руки и бросить свой бизнес на съедение злодеев! А надо всего-то...

Андрей резко прервал Романа, поднялся и направился к двери:

– Знаешь, хватит! Твой план себя исчерпал! Я и так сутками ее развлекал, водил по кафешкам, целовал. Я даже пел! После моих вокальных упражнений и всего этого идиотского подарочного набора я бы сам себя бросил!

Но Роман уже вошел в раж и не хотел сдаваться. В конце концов они с Андреем – опытные кавалеры! Почти как кавалеристы! А кавалерия не сдается! Тем более не сдается коварным дурнушкам, жаждущим прибрать к рукам чужие финансы. Он жестом остановил Жданова, запихал его в кресло и принялся увещевать:

– Ну попробуем еще раз – последний... будем действовать по законам стратегии. Лучшая защита – это нападение, Жданов. В твоем случае – нападение... Как бы так помягче выразиться... Значит так: вечером ты закатишь своей принцессе сцену ревности. Хорошо бы «Отелло» освежить в памяти, да времени мало. Можешь для убедительности разбить что-нибудь. На женщин всегда действуют такие штуки...

Андрей почти не слушал приятеля – он просто не представлял, как после сегодняшнего Катиного самопожертвования, после ее слез – таких горячих и искренних, сможет снова морочить девушке голову.

И чем закончится сцена ревности по сценарию Малиновского? Тем, что Катерина, с ее-то прямым характером, просто хлопнет дверью и уволится. И Жданов ее больше никогда не увидит! Пусть лучше все останется как есть – раз они не могут быть вместе, хотя бы останутся рядом!

Андрею вдруг стало страшно от собственных мыслей – как будто они звучат сейчас с огромной громкостью на всю комнату. Он представил ухмылку Малиновского, скажи он, что его отношение к Пушкаревой давно вышло за рамки игры.

Он поспешил усыпить бдительность делового партнера:

– Я больше не могу обманывать Киру! Воображение мое иссякло, все приемы она давно раскусила, – но сбился: – Слушай, я уже миллион раз пожалел, что ввязался в эту бредовую затею! Это низость! Цинизм! Я морочу бедной девушке голову, а она мне верит. Мы совершаем огромную ошибку. Неужели ты сам не видишь?

Жданов безнадежно махнул рукой и резко вышел.

Катя отвернулась от компьютера, обхватила обеими руками голову и закрыла глаза. Все последние дни в любую минуту образ Андрея был у нее перед глазами. Она мечтала прикоснуться к его темным волосам, снова ощутить тепло губ. Но Андрей помолвлен.

За стеной послышались голоса Жданова и Малиновского. Она быстро поднялась и выглянула в кабинет – может, начальнику нужна какая-то информация? Он скверно выгладит – побледнел, осунулся. Катя одернула кофту и тихо спросила:

– Андрей Павлович, вам заказать обед?

– Бывают моменты, Катя, когда людям не до трапезы, – отмахнулся Андрей. – Например, когда тебе сообщают, что твоя фирма разорилась. Или твой дом сгорел. Или тебя бросила любимая девушка. С вами такое случалось? Нет? А со мной, к сожалению, случилось!

Катерина опустила глаза и вышла из кабинета.

Запершись в своей комнатке, Катя разглядывала фотографию Андрея, в который раз изучая высокую линию лба, прямой нос, жесткий подбородок. Видеть его – даже на фотографии – это такое счастье! А быть с ним, а говорить – даже о делах. У нее никогда не хватит сил уволиться из компании – хотя это, пожалуй, самый простой и эффективный выход из ситуации. Она старательно спрятала фотографию в стол и вздохнула: