Жестокие духи - [3]

Токкэби усмехнулся, но достал из-под пальто посох. Он отряхнул его от пыли, и по запаху, который донесся до Чуну, стало ясно, что одежду гоблин стирал нечасто.

Токкэби глухо стукнул посохом о пол, и в руке у него появилась небольшая пачка банкнот. Это была магия посоха гоблинов. Удобный трюк: токкэби мог призвать все, что душе угодно, из своего тайника. В этом Чуну ничем не отличался от своих собратьев, только вот ему приходилось задействовать разум, чтобы зарабатывать деньги, а не магию.

Чуну выхватил наличные из руки токкэби и с вежливой улыбкой протянул конверт. Небольшого обмана с ценой хватит, чтобы проучить надоедливого клиента. Неуклюжий гоблин вышел из дома, и Чуну шепотом взмолился любому богу, который готов был слушать, чтобы талисман унес этого токкэби далеко-далеко от его порога.

Когда дверь закрылась, Чуну подумал о словах ушедшего клиента. Его послал Хёк. Значит, Хёк в царстве смертных. Иначе он не смог бы разговаривать с токкэби. Чуну чуть было не достал телефон, но передумал. Ради чего бы ни оказался жнец в мире смертных, Чуну не хотел иметь с ним никаких дел.

Жил когда-то в бедной семье мальчик, который каждый день ходил в лес нарубить дрова, чтобы продать их в деревне и помочь прокормить семью. Однажды днем он наткнулся в лесу на ореховое дерево. Мальчик взобрался на него и собрал грецких орехов для всей семьи, а затем сел среди ветвей и наелся досыта. Он потерял счет времени, и вскоре стемнело. Зная, что в темноте он не сможет найти дорогу домой через лес, мальчик вспомнил о маленьком заброшенном домишке, стоявшем на обратной дороге. На полу он спать не хотел: вдруг грызуны прибегут? Так что мальчик забрался на стропила и быстро заснул.

В полночь его разбудили непонятные звуки. Внизу он увидел нескольких токкэби. Они хвастались тем, что сумели натворить в тот день. Один весь день висел на хвосте быка. Другой дразнил непослушного мальчика. Третий громко танцевал под полом, пугая обитателей дома. Наконец, еще один токкэби сказал, что пришло время прекратить болтовню и начать пировать.

Он вытащил посох и, стуча им по полу, закричал:

– Тудурак так-так, выходи, еда, выходи, питье!

Не успел он стукнуть посохом в последний раз, как из ниоткуда появились еда и питье. Посох этот был панмани, волшебной дубинкой призыва. Токкэби танцевали и ели досыта. И все это время мальчик наблюдал. Увидев пир, он проголодался. Он достал несколько грецких орехов и начал раскалывать их зубами. Токкэби услышал треск и закричал:

– Крыша ломается! Она сейчас рухнет! – И они все выбежали из хижины.

Мальчик спустился вниз, наелся досыта, а затем забрал панмани, который уронил один из токкэби.

На следующее утро мальчик вернулся домой. Его родители очень волновались за него, думали, что его съел тигр, но мальчик все им рассказал и показал магию посоха. Они возликовали: теперь им никогда не придется беспокоиться о еде.

Но разнеслись слухи о приключениях мальчика и его сокровище. Сын богатого торговца, который ни дня в своей жизни не работал, решил, что тоже хочет панмани, хотя его семья никогда не знала голода и ни в чем не нуждалась. Он упросил бедного мальчика поведать о его приключении, а потом убежал в лес. Сначала он нашел ореховое дерево, наелся досыта и набил карманы грецкими орехами. Затем он побежал к хижине, забрался на стропила и стал ждать полуночи.

В назначенное время пришли в хижину токкэби и устроили пир. Богатый мальчик, увидев желаемое, не дал токкэби даже начать есть и громко расколол грецкий орех в зубах. Но на этот раз токкэби не обманулись. Они посмотрели наверх и увидели мальчишку.

– Опять ты! – закричали они и стащили ребенка со стропил. Они наказали мальчика, заколдовав его язык, чтобы тот вырос на сто метров в длину. А когда он пытался доковылять до дома, то упал в реку. Он бы утонул, если бы бедный мальчик не услышал его крики и не спас его. С того дня бедный мальчик больше не голодал, а богатый мальчик никогда не шел на поводу своих желаний.

3

Сомин ненавидела лето. В первую неделю августа было хуже всего – липко и влажно, а воздух казался слишком густым. А ее волосы до плеч, испорченные множеством домашних покрасок, были не в лучшем состоянии и от летней влажности ужасно пушились.

Иногда она мечтала уехать из Сеула, просто собрать вещи и уехать. И это желание нарастало с неимоверной силой, как только наступало по-настоящему невыносимое лето, как сейчас. Но Сомин знала, что на самом деле она никогда не сможет уехать. Слишком много ответственности на ней лежало.

Одним из якорей, держащих ее в Сеуле, была маленькая квартирка над темным, пустым рестораном. Маленький ресторанчик хальмони [10] Джихуна раньше был оживленным местом, центром района. Но вот уже несколько месяцев он был закрыт. Под предлогом болезни хальмони домовладелец изменил условия аренды. И как только стало ясно, что Джихун не сможет платить, он получил уведомление о выселении. При одной только мысли об этом в Сомин вскипала кровь. Дверь квартиры на втором этаже была не заперта. Воздух внутри казался затхлым, как в капсуле времени. Но Сомин-то знала, что Джихун и Миён живут в этой квартире последние несколько месяцев. Странное стремительное развитие их отношений обеспокоило бы ее, если бы она не подозревала о скрывающихся в тени этого мира ужасах, по сравнению с которыми пара живущих вместе подростков – ничто. В отличие от подростков, эти ужасы без раздумий могут вырвать тебе печень или горло.