Жестокие цинковые мелодии - [40]

Медфорд Шейл — мой единственный оставшийся в живых родственник. Жалкий брюзга.

— Нет уж, спасибочки. Клянусь всеми богами, эта картошка собирается вариться до скончания света.

— Раз так, может, оторветесь на дело?

Я сделал большой глоток пива и поставил кружку на стол, чтобы Паленой было сподручнее доливать.

— Какое дело?

— Дверь. Кто-то стучит.

Тебе стоило бы шевелиться быстрее, Гаррет. Гламурные мысли в голове у молодого человека действуют мне на нервы.

— Самому стоило бы шевелиться, — буркнул я, поднимаясь с места. Я понятия не имел, что все это означает. Так и держа кружку в руке, я заглянул в глазок.

На крыльце стояли перед дверью украшенный огромными снежинками Кипрос Проуз — вид он при этом имел самый что есть несчастный, — и самое смертоносное существо клана Тейтов. Кира, шестнадцатилетняя, необработанная версия Тинни.

Случается и такое, Гаррет.

— Почему бы тебе не взять его за мозг и не выпотрошить прямо там? — хотел я спросить у Покойника, но промолчал. Не вслух же.

Старые Кости не отозвался, из чего следовало, что значительная часть его мозга занималась в этот момент чем-то другим.

Я рывком распахнул дверь.

Детки на крыльце подскочили, словно их застали за чем-то таким, чем им заниматься не следовало. Да и на лице Кипа что-то этакое отпечаталось вполне явственно.

Я бы не стал слишком уж винить мальчика. Кира Тейт — та же Тинни, только в исходном, сыром варианте. Прежде чем та научилась владеть собой. Без полировки и тормозов. Впрочем, возможно, она начинала это осознавать. Вид у нее был, во всяком случае, немного виноватый.

И как, интересно, ей удалось так обработать Кипа, что он явился сюда?

— Кип, Кира, заходите, заходите. Паленая, принеси что-нибудь к чаю. — Я проводил обоих подростков в комнату Покойника.

У старого греховодника явно осталась еще незанятая часть головы для того, чтобы развлекаться.

Кира, очевидно, находила Кипа интересным — при всех его странностях.

Вот новый смысл моего существования, просигналил мне Старые Кости. Приватно, разумеется. Я не брошу этого жалкого дела, пока оно не разрешится.

Я не стал задавать ему вопросов: он явно пытался убедить деток в том, что спит.

Впрочем, все мои гости, кто хоть немного знает его, всегда убеждены в том, что он бодрствует и подглядывает.

Веснушчатые щеки Киры розовели сильнее, чем это можно объяснить морозом на улице. И взгляда от Кипа она отвести не могла.

Все это показалось мне не менее диким, чем жуки размером с пуму.

Кип, конечно, представлял собой интерес для девиц — в смысле, «когда-нибудь он омерзительно разбогатеет». Он не из тех парней, которые волнуют девиц в плане приключений. Такого парня зовут, например, Морли Дотс, и карьера его заставляет меня скулить от зависти.

Покойник, разумеется, читал мои мысли, соображения и жалость к себе. Я ощущал, как он развлекается.

Я помог им снять пальто, шапки и все такое.

— Что случилось с твоими волосами? — спросил я у Кипа. Казалось, их теперь вдвое больше, чем было в последний раз, когда я видел его перед «Миром», и торчали они во все стороны.

— А мне так нравится, — заявила Кира. — Так у него вид бунтарский.

Ага, вот как. Что ж, неплохо.

Паленая принесла поднос с чаем и сладостями — а заодно мою пивную кружку и сосиски с картошкой. Я чуть расслабился. Это освобождало меня от необходимости развлекать подростков. Я принялся за еду. Они тоже расслабились, занявшись своим чаем.

Паленая даже нашла Динову заначку с сахарным печеньем. Впрочем, ему никогда не удавалось прятать что-нибудь от ее волшебного нюха надолго. Хотя он не оставляет попыток. Старику не хочется верить в ее магические способности.

— Ладно, детки, — пробормотал я с набитым ртом. — Я хочу, чтобы вы объяснили мне кое-что.

— Сэр?

— Ты знаешь, где находишься, Кип. Не стоит и пытаться увиливать. Ты и еще несколько мальчиков занимались чем-то странным и, возможно, противозаконным в подвале того пустующего дома в Нежном Лоне. Я попал туда потому, что у Вейдеров неприятности из-за огромных жуков на стройке. И на тебе! Первый, на кого я натыкаюсь, — это ты с приятелями и большими жуками.

Он боится того, что его мать узнает, чем он занимается.

Это преимущество!

Разумеется. Но не говори ему, что ты заходил в тот дом.

— У меня, мальчики, нет цели прижать вам хвост. Я просто хочу, чтобы мой клиент смог без помех достроить свой театр. С тем, чтобы у его дочери и Кириной тетки было место, где они могли бы демонстрировать свое актерское мастерство. Ну, или отсутствие оного. Однако кто-то нарушает правила обитателей Холма. На меня наехала гвардия, а на них наехал кто-то оттуда. Что все-таки происходит?

Кип похрустел печеньем, похлюпал чаем и отвел глаза. Кира напустила на себя традиционное выражение женщин из клана Тейтов, подозревающих, что центр внимания переместился с них в сторону.

— Это клуб, мистер Гаррет. Вроде шайки. Или такого тайного общества. Мы называем его Кликой. Для мальчишек, достаточно умных, чтобы произнести свое имя без ошибок. Там, в доме, когда вы приходили, было шестеро наших. Кивенса и Висяка вы со мной видели. Оба такие, со странностями.

Ух ты. Если уж Кип Проуз считает, что вы со странностями, вам самое время перебираться в сумасшедший дом Бледсо.