Жертвы Ялты - [17]

.

Создавалось впечатление, будто советские власти продолжают считать, что никаких русских, служивших в немецкой армии и взятых в плен англичанами, просто не существует и не стоит заводить разговор на эту тему. В начале июля сам генерал Эйзенхауэр был вынужден под советским давлением опровергнуть безобидное сообщение для прессы по этому вопросу, сделанное одним из его штабных офицеров *58. Понять поведение советских властей несложно. Диктатура террора слишком долго заявляла всему миру, что представляет волю угнетенных миллионов, тогда как другие правительства удерживаются у власти благодаря обману и жестокости, а их подданные только того и ждут, чтобы освободиться от власти своих капиталистических правительств. Ленин, Троцкий и Сталин, каждый в свой черед, внушали себе, что немецкий рабочий класс скорее восстанет против своих хозяев, капиталистов и милитаристов, чем пойдет воевать со своими братьями — гражданами государства рабочих. Но действительность не соответствовала этой картине. Советский Союз стал единственной европейской страной, почти миллион граждан которой записались во вражескую армию. (Длительная кампания по созданию аналогичных формирований среди английских пленных кончилась тем, что в них записалось 30 опустившихся алкоголиков) *59. Ленин хвастливо заявлял в свое время, что дезертировавшие в 1917 году с фронта русские армии «голосовали ногами» против Временного правительства и его политики, направленной на продолжение войны. Что же в таком случае сказать о тех, кто дезертировал из армии Сталина, кто поднял против него оружие, а теперь зачастую, чем возвращаться в СССР, кончал жизнь самоубийством или наносил себе увечья? Западу внушили, что правление коммунистической партии в Советском Союзе основано на воле народа. Что сказали бы сторонники этого мнения, столь важного для послевоенных экспансионистских планов Сталина, если бы увидели тысячи русских за рубежом, настроенных враждебно по отношению к собственному правительству? К тому же, вне всякого сомнения, представителей рабочего класса, живших на родине в такой нищете, какую привыкший к комфорту Запад не мог и представить. Это были русские, которые могли бы поведать Западу об ужасах ГУЛага *60.

Несмотря на прежнее советское заявление о том, что в вермахте русских нет, МИД Великобритании вскоре пришел к выводу о необходимости обсуждения этой проблемы с советским правительством. Пленных было столько, что настала пора срочно что-то предпринимать. 17 июля Кабинет военного времени собрался для обсуждения этого вопроса. Министр иностранных дел Антони Иден открыл краткую дискуссию, объяснив, что в настоящее время в стране находится около полутора тысяч русских пленных. Он высказался за то, чтобы передать их Советам. Уинстон Черчилль подытожил обсуждение, предложив известить советские власти о русских, находящихся в Англии. При этом, добавил он, надо попытаться изобразить двусмысленность их положения как бывших союзников немцев в самых мягких тонах, а их возвращение следует по возможности оттягивать.

Члены кабинета явно испытывали некоторую неловкость при мысли о том, какой прием будет оказан пленникам при возвращении на родину. Иден предложил такое условие: «Чтобы не отбить у русских охоту сдаваться нам в плен, следует просить [Советы] не предпринимать в отношении возвращаемых никаких мер до окончания военных действий» *61.

Через три дня Иден, по решению кабинета, написал письмо советскому послу. Разъяснив обстоятельства, при которых пленные попали к англичанам, он подчеркнул трудности содержания такого числа заключенных в транзитных лагерях и предложил советской военной миссии в Лондоне как можно скорее связаться со своими коллегами из военного министерства на предмет достижения удовлетворяющего обе стороны соглашения *62.

В письме ни словом не упоминалось о том, что члены кабинета надеются на воздержание советского правительства от суровых мер по отношению к пленным до окончания войны. Английские государственные мужи решили до получения ответа от советского посла промолчать об этом условии, опасаясь, как бы его не сочли провокационным *63. Как мы уже говорили, министру иностранных дел пришлось ждать ответа больше месяца; тем временем число пленных все росло и связанные с этим спорные вопросы продолжали накапливаться.

Русские военнопленные впервые попали в руки английской армии задолго до высадки в Нормандии. В 1942–43, продвигаясь с боями к Тунису с разных концов Северной Африки, англичане захватили немалое число этих вездесущих русских, большинство которых, как и в Нормандии, было вывезено на принудительные работы. Все эти люди обычно проводили неделю в транзитном лагере в Александрии, затем их отправляли по железной дороге и на машинах в Хайфу, Багдад, Тегеран и далее до советской границы. В каждой группе были люди, открыто выражавшие ужас перед тем, что ждет их в СССР. Но другие заверяли английских офицеров в Багдаде, занимавшихся репатриацией пленных, что, несомненно, дома их встретят как героев. Некоторые исхитрялись бежать, но благодаря присутствию сотрудников НКВД большинство все же оказывалось на родной земле