Жертвенный агнец - [63]
Никакой реакции.
Тойер услышал, как внизу открылась входная дверь. Вероятно, доктора Кремера все это время не было дома. Повезло.
— Сейчас я выброшу вас из окна. Затем спущусь вниз и загоню, допустим… — он снял со стены черный зонтик, висевший над трубой водяного отопления, — вот этот предмет вам в задницу. Удовольствия мне это не принесет, зато, возможно, побудит вас продвинуться дальше. Да, кстати, а вы получили тогда удовольствие?
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
Тойер громко захохотал и взял старика под руку:
— Не понимаете? Надо же! Тогда давайте присядем на кухне за стол и побеседуем начистоту.
Тойер сел на кухонный стул спиной к окну. Здесь тоже преобладали печальные реликты из минувших десятилетий. Каминная труба еще висела на стене, словно камин только что убрали; между тем она была заткнута пожелтевшими газетами. На плите стоял дешевый старый чайник, на его ручке сохранились остатки эмали. Денцлингер нерешительно остановился в дверях. Во время своих выкрутасов сыщику приходилось постоянно держать в уме, что его оппонент, возможно, лишен всяких тормозов, а это нередко компенсирует физическую немощь.
Тойер убрал с лица шутовскую улыбку:
— Вы праздновали дни рождения маленькой Сары? Наряжались в Санта-Клауса?
Старик сел напротив него. Теперь он держался не так напряженно — вероятно, почувствовал себя уверенней.
— Зачем вы меня мучаете? Вам ведь известно, что моя дочь бесследно пропала. Да, когда она была маленькая, моя жена старалась приглашать к нам других детей. У нас было просторно, и в свободные часы, хотя именно рождественские дни для пастора…
— Бог ты мой, — захохотал Тойер, — или ваш. Дарю вашего Бога вам! Я долго оскорблял вас, разгуливал по вашей квартире, хамил, а вы стали защищаться лишь тогда, когда речь зашла о вашей профессиональной нагрузке в далеком прошлом! Не смешно ли, а? Обычно наши пенсионеры не терпят такого надругательства!
— Говорите, — сказал Денцлингер. — Когда-нибудь вы замолчите — или ясно скажете, что вам надо. Я вам нужен? Зачем, с какой целью? Вы намекали на то, что я убийца. Чей? Чей я убийца?
Тойер пригвоздил его взглядом. Где-то тикали часы. В доме кто-то включил воду.
— Ну?
— Скачи, скачи, лошадка, — тихонько запел Тойер, не отрывая глаз от старика. — Всадник упадет, тут же пропадет… упадет со склона, склюют его вороны… Вы пели так когда-то? Давным-давно, когда еще были человеком?
— Оставьте вы это!
— Нет, я не оставлю, — прошептал комиссар и наклонился через стол, ощутив при этом старческий запах, чуточку сладковатый. — Сам я никогда не пел этой песенки, господин Денцлингер. Моя жена была на последних месяцах беременности, когда погибла в аварии. Ей было нужно что-то купить, она попросила меня, а я уклонился, из лени. Она поехала сама и разбилась. Десятки лет я страдал от своей вины… правда, не все время, я не сверхчеловек. Но страшная боль осталась. Как вы переносите свою боль? Что заставляет вас убивать и дальше?
Зенф ворвался в кабинет. С него градом лил пот.
— Проклятье, надо было нам раньше это сделать! — На этот раз Хафнер не стал возражать против местоимения «мы». — Кремер, доктор медицины. Когда он был молодым, западные спецслужбы забросили его в ГДР, вероятно, с подрывными целями, поскольку он обучен технике близкого боя. Потом был арестован, попал в Баутцен, суровое место. Его обменяли, после чего он вернулся на родину в Гейдельберг и стал изучать медицину…
Лейдиг схватился за голову:
— Значит, он владеет полицейскими методами слежки и…
— Второй преступник? — встревоженно вскричал Хафнер.
— Нет, пасхальный заяц… Когда-то прославился в качестве врага левых. — Зенф помахал пачкой распечаток. — В первые годы после возвращения в Гейдельберг пережил острый душевный кризис — следствие заключения и пыток. Угадайте-ка, кто ему помог в то время, да так, что он даже осилил учебу в медицинском?…
— Конечно, не Туффенцамер. — Штерн встал. — Тогда мы действительно должны быть там. Надо сообщить обо всем Тойеру. Проклятье, ведь это я послал его туда…
— Я предполагаю, что Денцлингер, убив в состоянии аффекта дочь, посвятил его в свою тайну. Тот помог ему из благодарности, и с тех пор… — Зенф с досадой пнул радиатор отопления.
— Они стали сообщниками, — кивнул Лейдиг. — Штерн прав. Мы должны торопиться.
Хафнер был уже в дверях.
— Осторожней! — крикнул Зенф. — Особенно ты, Хафнер, я не хочу потом вычищать хлам и грязь из твоего письменного стола.
— Боль — неотъемлемая часть жизни, и в этом отношении моя жизнь была необычайно богатой, — сказал пастор. Тойеру почудилась дрожь в его голосе. — Вы не имеете права меня судить! Не имеете…
Сыщик откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
— Нет, господин Денцлингер, у меня есть на это право. Я напомню вам парочку заповедей, которые ваша церковь считает достаточно важными. Например, не убий. Я узнал ее от сонма ангелов. Они сели на мой карниз, и я угощал их нектаром и амброзией, а они за это играли мне на арфе и пели… — Скрипучим голосом комиссар провыл: — О славный, о блаженный…
— На современном немецком это называется блефовать, верно? Но в телевизионных сериалах такой прием более впечатляет, чем в реальной жизни.
Комиссару Тойеру и его группе начальство не поручает серьезных расследований. Однако когда полиция Гейдельберга вылавливает из реки утопленника, о котором никто ничего не знает, сыщик принимается за разработку этого дела, сразу заподозрив, что речь тут не идет о несчастном случае. Вскоре выясняется, что покойный зарабатывал на жизнь нелегальным и небезопасным ремеслом. Тойер получает энергичную помощницу в лице молодой сотрудницы прокуратуры Бахар Ильдирим, но время торопит: в Гейдельберге обосновался некий приезжий, который, выполняя тайный заказ, идет по трупам.
Во рву обезьянника гейдельбергского зоопарка находят тело подростка — четырнадцатилетнего Анатолия. Случай кажется ясным: мальчишка ночью пролез сквозь дыру в ограде и стал жертвой агрессивного самца гориллы, испуганного вторжением на его территорию. Однако гаупткомиссар Тойер, доверяясь своему чутью, не спешит закрыть дело, хотя у него нет ничего, кроме смутных подозрений. Некоторое время спустя в обезьяннике обнаруживают еще один труп — юноши-цыгана. Если свидетели не отыщутся, Тойеру придется впервые в истории юриспруденции допрашивать гориллу.
В Гейдельберге выстрелом в лицо убит мужчина. Через несколько дней происходит еще одно, очень похожее преступление. Подозрение падает на городского сумасшедшего по кличке Плазма, но он бесследно исчезает. У начальника отделения полиции «Гейдельберг-Центр» Зельтманна виновность Плазмы сомнений не вызывает, однако гаупткомиссару Тойеру не нравится это слишком очевидное решение. У него и его группы есть и другие версии. Выясняется, что оба убитых были любовниками одной и той же женщины, и вряд ли это можно счесть простым совпадением.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Герои повести писателя Азада Авликулова живут напряженной жизнью, и, хотя характеры весьма разнообразны, их объединяет нечто единое — стремление понять себя, своих современников. ...В узбекском совхозе «Чинар» трагически погиб — сорвался со скалы в пропасть — участковый, капитан милиции Халиков. Смерть его была признана несчастным случаем. В совхоз назначают нового участкового уполномоченного, лейтенанта Акрамова, и руководство дает ему отдельное поручение: еще раз изучить обстоятельства гибели капитана Халикова. За данную повесть автор удостоен диплома Всесоюзного литературного конкурса МВД СССР, Союза писателей СССР и Госкомиздата СССР, посвященного 60-летию Советской милиции.
Впервые на русском — новое продолжение «лучшего британского дебюта в жанре детектива за долгие годы» (Crimescene Magazine), «нуар острый как бритва, нечто совершенно из ряда вон» (Ли Чайлд). Первый роман про Эйдана Уэйтса, «Сирены», стал в Англии главным бестселлером среди детективных дебютов года (тираж 100 тыс. экз.), был переведен на 18 языков, и в настоящее время студия Lookout Point («Подходящий жених», «Джентльмен Джек») готовит экранизацию всей трилогии. Детектив-констебль Эйдан Уэйтс и его напарник детектив-инспектор Сатклиф временно сняты с привычного ночного патрулирования.
Книга рассказывает о расследованиях преступлений второй половины XX века, которыми занимался инспектор уголовного розыска Евгений Кудрин; при этом прослеживается начало его профессионального пути с момента прихода на работу в московский уголовный розыск. Книга во многом автобиографична, так как прототипом Кудрина является сам автор. Автор — Георгий Викторович Куликов — родился в 1950 году. Окончил Академию МВД СССР и Дипломатическую академию МИД России. Четверть века служил в органах внутренних дел. Работал первым заместителем министра юстиции Российской Федерации, начальником Главного нормативно-правового управления Союза Беларуси и России, заместителем губернатора Калужской области.
«Твой выстрел — второй» — первая книга астраханского литератора Юрия Смирнова. В нее вошли повести о работе астраханской милиции в годы Гражданской и Великой Отечественной войн. В основу книги положены архивные документы, воспоминания ветеранов, рассказы о конкретных операциях по обезвреживанию преступников.
Первое письмо появилось не из пустоты. Сначала была ветхая надувная кукла и ее престарелый хозяин, готовый отправить на тот свет всех грешников Вигаты. Пронырливые журналисты. Громкий репортаж. Проснувшееся безумие. А уж потом – цепочка странных писем. Как вам такая загадка, комиссар Монтальбано? Думаете, это просто игра, интеллектуальный поединок и приз в конце? Бойтесь обещанного сокровища – оно станет вашей наградой.