Жертва Ведьмака - [54]

Это была гигантская ящерица, вся в зелено-коричневых пятнах и бородавках, похожая на саламандру – самого могущественного и опасного огненного элементаля, о котором рассказывал Силен. Ордин явилась в своем настоящем обличье – это существо грелось в огне и им же управляло.

Отряхнув пепел и разинув пасть с двумя рядами смертоносных клыков, она побежала ко мне. Ее дыхание сопровождалось громким шипением, из ноздрей валил пар. Я отскочил в сторону, и она скользнула так близко от моего лица, что я вынужден был зажмуриться, спасаясь от обжигающего жара.

У меня осталось только одно оружие: кинжал, подаренный Грималкин. Нащупав его сквозь плащ и рубашку, левой рукой я вытащил его из ножен и постарался сосредоточиться. Время опять замедлило свой бег. Я дышал глубоко, мое сердце билось спокойно. Я медленно пошел навстречу врагу.

Ордин не двигалась, но ее глаза с узкими вертикальными зрачками, алые глаза саламандры, внимательно следили за мной. Ее когти были выпущены, словно она вот-вот собиралась прыгнуть. Следя за каждым движением ее длинного гибкого тела, я намеревался всадить клинок в ее загривок. Но получится ли у меня это? Не вспыхнет ли он так же, как рябиновый посох? Выбора не было. Надо рискнуть и подойти к ней поближе. Гораздо ближе, чем когда я использовал посох.

Ее тело все еще излучало сильный жар, пасть немного приоткрылась, затем быстро распахнулась, обнажив рубиново-красный овал глотки. А затем прямо на меня неожиданно изверглась струя оранжево-желтого огня.

Ордин промахнулась буквально на дюйм. Резко поднявшись на задние лапы, она теперь возвышалась надо мной. Ее голова раскачивалась из стороны в сторону.

Я сосредоточился на новой цели – ее бледном горле. Оно было мягче и уязвимее – отличное место для удара.

Вдруг Ордин неподвижно застыла. Что это? Вновь концентрация и замедление времени… почти его остановка? Похоже, что так.

Эти размышления едва не стоили мне жизни. Они ослабили мою сосредоточенность. Голова Ордин-ящерицы пришла в движение, и в меня полетел еще один залп огня. Я успел упасть на колени и почувствовал, как затрещали мои опаленные волосы.

«Соберись! – приказал я себе. – Сожми время! Заставь его остановиться!»

Взяв себя в руки, я поднялся с колен, приготовил клинок и осторожно шагнул навстречу своему врагу. И вдруг вспомнил, что однажды сказала мне мама:

«Когда ты станешь взрослым мужчиной, наступит черед тьмы бояться тебя. Ты станешь охотником, а она жертвой. Ради этого я и дала тебе жизнь».

Хотя мужчиной я пока еще не стал, но охотником внезапно себя почувствовал…

Я был на расстоянии вытянутой руки от открытой пасти Ордин. Слишком близко, чтобы убежать, если она вновь выплюнет пламя. Сконцентрировавшись, я по рукоятку всадил кинжал в ее горло – и сразу же разжал руку. Клинок мгновенно расплавился, рассыпаясь шариками металла. Меня ударила волна обжигающего жара, и я попятился назад.

Отчаяние охватило меня. Время снова запустило свой бег, я ничего не мог с этим поделать. Но все-таки я ее ранил! Кипящая черная кровь фонтаном хлынула из ее горла на мозаичный пол, превращаясь в пар и поднимаясь плотным туманом, застилавшим мне глаза. Неужели я наконец ослабил ее? Запах гари был таким нестерпимым, что меня затошнило. Я задыхался, в глазах защипало, и они наполнились влагой. На мгновение я ослеп.

Но когда дым рассеялся, Ордин все еще стояла. Ее рана затянулась, и сейчас безжалостные глаза богини смотрели прямо на меня. Я был безоружен, а она стремительно приближалась. Через пару секунд от меня останется кучка пепла.

Я понял, что это конец…

Но внезапно повисла тишина. Абсолютное безмолвие – такое бывает, когда на ничего не подозревающую жертву налетает сова. Тишина, которая ранит.

Я увидел, как что-то ринулось вниз с балкона и Ордин закружилась, пытаясь отбить нападение с воздуха.

Это была мама. Ее превращение завершилось, но она выглядела не так, как я ожидал. Да, у нее были крылья. И она выпустила когти, приготовившись рвать и терзать своего врага. Но это были не насекомоподобные крылья венгирий. Она была больше похожа на ангела, и ее белые, словно только что выпавший снег, крылья были покрыты перьями.

Она налетела на Ордин, отбросив ее на мраморный пол, и они сцепились в жестокой схватке. Когда я поднялся на ноги, мое сердце забилось в тревоге – мамины крылья были опалены, и я услышал, как она кричит мне с мукой в голосе:

– Беги, Том! Уходи, пока можешь! Я ее удержу!

Я хотел броситься на помощь маме, но у меня не было оружия. Если я приближусь к ним, то погибну в мгновение ока. Наблюдать же, как они терзают друг друга, как трещат и горят перья маминых крыльев, у меня не было сил. Оставалось только подчиниться решению мамы. И хотя мое сердце разрывалось, я схватил свою цепь и выбежал из комнаты. Это был самый тяжелый момент в моей жизни.

Глава 22. Последние слова

Раздираемый противоречивыми чувствами, я мчался вверх по ступенькам и остановился, только чтобы подобрать свой мешок и фонарь. Я думал, Маб пойдет со мной, но она лишь кивнула мне на прощание:

– Я не смогу там пройти из-за препятствия, Том. Я выберусь через вход, который открыла твоя мама. Увидимся позже.