Жертва особого назначения - [7]

– Я слушаю, – все правильно, максимально коротко и никакой информации.

– Надо встретиться, – так же обтекаемо и коротко отозвался я. Если разговор и попадает в сеть слежения, он проигнорируется ею по причине недостатка информации для анализа. По нему сложно даже определить мои первичные данные – национальность, примерный возраст…

– Где?

– Там же, где и прошлый раз. Но не на высоте. Рядом.

– Когда?

– Как можно быстрее.

Церэушник на том конце провода напряженно размышлял. Он понял, что игра пошла.

– Все в порядке? – решился спросить он.

– Не совсем.

Пусть понервничает.

– Итак?

– В четыре часа дня, устроит?

– Более чем. До встречи.

– До встречи. Иншалла…

Первый есть. Телефон я сознательно не отключил, а прошел в здание. Полковник ждал меня в холле.

– Все в порядке? – теперь спросил уже я.

– Да. – Он вручил мне флешку с четырьмя выпуклыми цифрами на корпусе, защищенную, код – два четыре.

– Два четыре. Никакой слежки.

– Ясно, – кивнул он без энтузиазма.

Следить, конечно, попытаются. Но не внаглую. Мне сейчас совсем не надо, чтобы слежка кого-то спугнула.

Я вышел из здания, вернулся в машину. Вован вопросительно посмотрел на меня.

– Давай в сторону Миннефти. Не торопись.

Мы покатили к Тигру. На набережной я скомандовал остановиться, вышел из машины. Достал телефон, набрал еще один номер. Думаете, телефон тот же? Как бы не так. Телефон другой, который, я надеюсь, не засвечен и который я купил не сегодня.

– Алле…

Деревня. Можно выгнать человека из СССР, но не выгонишь СССР из человека.

– Спишь?

– Нет уже. Чего хотел?

– Хотел поинтересоваться, как у тебя с цитрусовыми.

– С чем? – не въехал с утра Борек.

– С цитрусовыми! Ты что, совсем теплый?!

– А, – без энтузиазма сказал Борек, – ну, есть возможность порешать. А много надо?

– Пары кислых хватит…

– Чего?!

– Через плечо. Ищи пару кислых – товар найдется. Отличный товар.

Молчание.

– Ну, надо посоветоваться. Сам понимаешь, сумма очень крупная.

– Еще бы. И товар под стать. Хочешь убедиться? Подскакивай к университету, я жду там. Перетрем.

– Когда?

– Да прямо сейчас. Опоздаешь – пожалеешь…

Я отключился и даже аппарат вырубил, чтобы никаких перезвонов, уточнений и всякой прочей ерунды. Глянул на часы – нормально, должны были засечь. Подошел к своей машине.

– Езжай в министерство. И жди меня там, от двери кабинета не отходи. Понял?

Глупые вопросы я уже давно отучил задавать всех окружающих. Игра началась…

Ирак, Багдад 27 мая

В отличие от своего куратора, оперативники SAD, дивизиона специальной активности ЦРУ, занимающегося грязными, а подчас и мокрыми делами, прибывали в Багдад поодиночке и разными тропами.

Грант Меликян прилетел вполне официально, по своему настоящему паспорту, кружным рейсом, из Еревана в Сулейманию и дальше, в Багдад, региональным рейсом, который проверяют, но не на наличие в нем шпионов. А в Сулеймании, миллионном городе автономного Курдистана, куда летает не так-то много рейсов из других государств, и вовсе не проверили. Грант Меликян был этническим армянином, но не из советской Армении, а из Бейрута, города в Ливане, в котором пятнадцать лет шла гражданская война. Его родители эмигрировали в восемьдесят втором, в то время, когда в Ливане убили Башира Жмаэля, сорвалось перемирие и началась истребительная война всех против всех – на уничтожение. Эмигрировали они не в США, а в так называемую Tri-Border Area[7], свободную экономическую зону на стыке границ Бразилии, Аргентины и Парагвая. Маленькому Гранту был тогда год, и кошмара Второй Ливанской он совсем не помнил. Родители его, богатые ливанские армяне, отправили его учиться в США. Там мальчиком с явно выраженной арабской внешностью, отличным знанием языков и диалектов Среднего Востока заинтересовалось ЦРУ. Они дождались, пока Грант сделал глупость, а может, и сами подстроили ее, и поставили парня перед выбором: пятнадцать лет тюрьмы или работа на нас. Примерно прикидывая, что к чему, шефы послали его в Армению, на родину, чтобы он там легализовался и получил паспорт. Армяне вернувшемуся брату были рады и паспорт дали. Грант Меликян был старшим из всех, он участвовал больше чем в пятидесяти специальных операциях и даже долго жил в Пакистане, где пытался получать и отслеживать информацию. Сейчас он летел официально – по делам, и оружия у него не было.

Мамука Дадашвили был намного моложе армянского командира группы – всего тридцать один год. Он был сыном горца-крестьянина, в армию пошел от безработицы и бескормицы[8], проходил службу в Афганистане в составе грузинского «миротворческого» батальона, пострадал при подрыве смертника. Был направлен для прохождения лечения в Рамштайн, в Германию, – к чести США, кровь, которую за их интересы проливали такие страны, как Грузия, они по-своему, но ценили. Там усердно учащим английский грузинским солдатом заинтересовалась военная разведка США…

Мамука работал на американские спецслужбы уже несколько лет, участвовал в специальных операциях, в том числе на территории России, но не засветился, и ЦРУ имело основания полагать, что его фото в досье нет. Но из Тбилиси в Багдад не было прямого рейса, поэтому Мамука летел через Баку. Известный перевалочный пункт для тех, кто отправляется на войну, бакинский аэропорт вот уже лет пятнадцать был своеобразным перекрестком миров. У Мамуки были документы на имя Давида Цодии, представителя компании, занимающейся оптово-розничной торговлей нефтепродуктами. Компанию организовали и содержали грузинские спецслужбы, часть денег давало ЦРУ, которое тоже пользовалось этим ресурсом. В том числе и для борьбы с Россией.