Жертва любви. Геометрическая фигура - [39]

— Это первая женская история на сегодня в вашем благородном семействе. А теперь вторая. В те же самые благословенные шестидесятые годы уже в нашем городе жила-была юная девочка Нина. Не первая красавица, но не из последних в ряду. Школу хорошо закончила. В химико-технологический институт поступила. Здесь суженого своего встретила. Георгия, Жору, если поласковей. Поженились. Первые годы на руках носил. Души не чаял. Но… Живут, живут, институт закончили, тут бы ребеночка завести. Однако не получается. По врачам пошли. Выяснилось, Нина виновата. Это сейчас, в новом тысячелетии, все просто. Зачатие в пробирке, имплантация зародыша матери — и нет проблем.

Тогда выход был один. Взять ребенка из роддома. Отказника. Много и тогда таких было, а сейчас вообще пруд пруди. Сказано — сделано. Нина не любила откладывать дела в долгий ящик. У мужа знакомые оказались, в результате взяли они ребенка. Девочку. Ксюшей назвали, как маму у Нины. Ксения Георгиевна Перевалова. То бишь теперь, конечно, Крафт.

Год или два прожили Переваловы нормально. А потом Жора вдруг в запой ударился. И за бутылкой признался жене: сошелся с лаборанткой из цеха, где он старшим мастером. Девчонка лет на десять моложе, только после школы. И понесла уже от него… Наревелась в тот вечер Нина. Но — вот вам русская женская душа — отпустила к молодой, даже вещички сама собрала в чемодан, чтоб аккуратней…

Так и росла Ксения без отца. Вот почему, когда еще в школе она полюбила Александра Андреевича и стала его невенчанной женой, мать так резко была против. Она ой как хорошо понимала положение Антонины Васильевны и сочувствовала ей.

Антонина Васильевна положила свою руку на ладонь Переваловой. Они молча переглянулись. «Интересно, как они будут переглядываться через несколько минут!» — подумала я.

— Это еще не финал второй женской истории. Это только ее первая часть. А теперь часть вторая. В конце лета Нина Сергеевна почувствовала… слежку. — Все присутствующие, за исключением Антона, беззаботно рисовавшего что-то в альбоме, переглянулись. — Грешить, как Антонине Васильевне, на ушедшего к другой мужа, ей не приходило в голову: Георгий Тимофеевич вполне счастливо живет со своей второй женой, у них трое детей и уже двое внуков. Оставалось загадкой, кому потребовалось следить за скромной российской пенсионеркой.

И лишь месяц назад к ней пришел человек, появление которого с затаенным ужасом она ждала все эти годы. Точнее, Нина Сергеевна ждала не его одного. Она ждала настоящих родителей родной, любимой Ксюши. Придут вот так однажды, откроют дверь и отберут самое дорогое, что оставалось у нее, — дочь. Но дочь подрастала. Повзрослела. Сама стала матерью. Страх Нины Сергеевны постепенно притуплялся. Дочь дождалась своего женского счастья, стала женой венчанной. Казалось, никто уже никогда не мог отнять у Нины Сергеевны ее Ксюшу.

Но этот человек появился и сказал просто: «Я знаю все. Я родной отец Ксюши». Назови он ребенка по-другому, Ксенией, например, возможно, и Нина Сергеевна встретила бы этого человека с опаской, враждебностью, как любая мать, у которой хотят отнять самое дорогое существо. Но она поверила в его обещание ничего не менять в сложившейся жизни. Он только хотел, чтобы Ксения была и его дочерью. Волей-неволей незнакомцу пришлось рассказать, кем была мать его дочери…

Я выдержала паузу, налила минералки в стакан, жадно выпила. Обвела взглядом присутствующих:

— Я могу пригласить Ксениного отца в эту семью?

Все посмотрели на Нину Сергеевну:

— Да, — чуть слышно проговорила она.

Взгляды присутствующих скрестились на Александре Андреевиче:

— Разумеется! — твердо произнес муж.

Вытащив мобильник — не стану же я афишировать, что весь наш разговор транслируется Бог весть куда! — я набрала номер:

— Анатолий Михайлович, поднимитесь, пожалуйста!

Пошла в прихожую открывать дверь, чтобы не было звонков. В зал вошел мой московский гость. Худощавый, весь седой мужчина «за пятьдесят» — точнее возраст определить было трудно. Серый, явно не российский костюм, белая рубашка, галстук, сделанный из той же ткани, что и пиджак.

— Анатолий Михайлович! — представился он сидящему в зале семейству. Александр Андреевич и Андрей подали руку незнакомцу. Крафт-старший показал на свободное место на диване, рядом с собой.

— Анатолий Михайлович, вас можно попросить повторить присутствующим ваш рассказ? — я подошла к гостю.

— Конечно, Надя! — он глубоко вдохнул, словно перед прыжком в воду, лишь потом начал повествование.

— Давно это было, тридцать с лишним лет назад, конец шестидесятых. У меня с детства были хорошие способности к языкам. Когда заканчивал школу, меня вызвали в КГБ, предложили поработать в разведке. Все подошло. Анкета — из крестьян, русский, родные и близкие не судимые, в оккупации не были, комсомолец, спортсмен… В общем, приняли меня в закрытую разведшколу КГБ. В Москве учился пять лет. Не только языки. Общая инженерная подготовка, радиотехническая, диверсионная, — словом, по полной программе. Да не об этом речь.

В увольнительные отпускали. Одно было условие: не говорить, где учишься. Однажды в очередной увольнительной на танцах под духовой оркестр — старшее поколение помнит, было такое в парке Горького — с девушкой познакомился. Понравилась. Второй, третий раз встретились. Разузнал, как зовут, доложил начальству своему по команде. Так мол и так, прошу разрешения на женитьбу.