Жертва - [7]

Глядя в лицо собеседницы, Триш подумала, что, возможно, она к ней несправедлива. Вполне вероятно, Дебора пыталась наладить отношения с отцом, пока не стало слишком поздно. В любом случае неудивительно, что казалось, будто воспоминания едят ее изнутри.

Триш вспомнила о Пэдди, о том, как он лежит на больничной кровати после сердечного приступа — безмолвный, беспомощный и живой только благодаря аппарату искусственного дыхания. Когда он выйдет из больницы, ему понадобится серьезная помощь. Что будет чувствовать она сама? Отец бросил дочь, когда она так отчаянно в нем нуждалась. Смогла бы она поверить самой себе, поддержав отца сейчас?

— Если бы не мама, вряд ли я стала бы ему помогать. Всякий раз, когда она защищала меня, Корделия бесилась еще сильнее.

Слова Деборы отвлекли Триш от размышлений о собственном отце. Она вспомнила, как мало у них осталось времени, и взглянула на свои записи в блокноте.

— Вам никогда не приходило в голову, что смерть отца не только избавит его от мучений, но и облегчит жизнь вашей матери?

Триш посмотрела собеседнице прямо в глаза. Дебора ответила таким же прямым взглядом и сказала, тщательно выговаривая каждый звук:

— Ни единого раза.

— Почему? Извините за сомнения, но я должна быть уверена в вашей искренности.

Дебора передернула плечами.

— Может, все дело в католическом воспитании. Может, в трусости или в чем-то еще. Я не знаю. Скажу только одно: я не способна убить человека. Саму себя — возможно, другого — нет. — Она помолчала и добавила: — Я не люблю насилие.

Триш не верила ей. Она полагала, что в определенных условиях каждый человек способен вести себя агрессивно. Однако говорить об этом не было никакого смысла.

— Наверное, вам очень трудно здесь, среди тех, кто действительно совершил убийство.

— Иногда бывает трудно, — призналась Дебора. — Меня до сих пор трясет от некоторых историй, которые я тут слышу. Женщины убивают мужей, потому что те постоянно их избивают. Избивают даже беременных — так, что выкидыши случаются.

Триш кивнула. Каждый, кто специализируется на семейном праве, знает немало о драчливых мужьях и избиваемых ими женах. Она едва сдерживала дрожь. С тех пор как Триш впервые столкнулась с реальным насилием, она всеми способами старалась избегать подобных людей. «Перестань. Все кончено. Он отбывает пожизненное и не имеет к тебе лично никакого отношения. Забудь о нем».

— Женщины терпят издевательства многие годы.

Голос Деб стал спокойнее и тверже, чем тогда, когда она говорила о собственных проблемах. Триш вздрогнула и вновь сосредоточилась на беседе.

— В один прекрасный день, — продолжала Дебора, — терпение несчастной женщины истощается, и она убивает мужа-подлеца без всякой видимой причины. Я могу понять, почему… однако все равно не верю, что не было другого выхода.

Триш вспомнила, как ее саму — избитую, с текущей изо рта кровью — швырнули к стене. Вспомнила боль и чувство, словно из живота вырвали все внутренности.

— Я всегда говорила то же самое, — кивнула она. — Хотя есть причины, которые не дают им расстаться с мужьями. Этим женщинам нравится, что после избиения им сочувствуют. Они стараются найти оправдание тому, что случилось. Им слишком часто повторяют, что они никчемные, безнадежные неудачницы; они сами начинают верить, будто не заслуживают лучшего.

— Я знаю, — сказала Дебора, и напряжение в ее голосе пробудило в Триш все оборонительные инстинкты.

Она подумала о тех унижениях, которым Деб подвергалась с самого детства, и напомнила себе, что иногда такие люди все-таки дают сдачу.

— С вашей подругой случилось то же самое?

Триш не стоило принимать все слишком близко к сердцу. Она должна задавать разумные вопросы.

Дебора покачала головой;

— Нет. Она была проституткой. Сутенер посадил ее на иглу, и она работала на панели, чтобы расплачиваться с ним за наркотики.

В голосе Деб звучали гнев и горечь, хорошо понятные Триш.

— Значит, она убила сутенера? Как ни странно, такое случается довольно редко.

— Нет, — ответила Дебора. — Одного из клиентов. Била его по голове бутылкой из-под молока, пока бедняга не умер. Бог знает, что он ей такого сделал. Учитывая, что она и так жила в постоянном кошмаре…

История Мэнди не имела никакого отношения к цели их встречи, но реакция Деборы очень много говорила о ее характере — гораздо больше, чем она сама могла сказать в свою защиту.

— Знаете, Мэнди ведь не очень сообразительная. Когда на место убийства приехали полицейские, она все еще сидела там. Пыталась привести клиента в чувство. Естественно, нашли бутылку с отпечатками ее пальцев… — Глаза Деб снова наполнились слезами. — Господи, лишь бы она выкарабкалась.

— Она вам очень нравится, верно?

Дебора кивнула.

— Бог знает почему. Иногда она просто сводила меня с ума. Понимаете, ей ведь ни разу не дали шанса выбрать другой путь — ни родители, ни школа.

Дебора вдруг улыбнулась и показалась Триш почти счастливой.

— И вообще, чтобы в тюрьме не свихнуться, надо обязательно найти хоть кого-нибудь, кто бы тебе нравился.

Эта женщина совсем не похожа на убийцу, подумала Триш, а вслух сказала:

— А теперь, пока меня не выставили вон, расскажите-ка поподробнее о том вечере, когда умер ваш отец.