Жертва азарта - [41]

— С тобой хорошо, Джи. Би. Тебе нужно было бы быть моей матерью.

Он поставил ее на ноги у дверей ее комнаты и шутя ущипнул за ухо.

— Ну, если бы я был твоей матерью, я не допустил бы, чтобы моя дочь падала в обморок после жестокой сцены со своим опекуном. Ну-ка, быстрее в кровать!

Она нежно улыбнулась ему и исчезла в своей комнате.

Жизнерадостный Том Хервей, явившийся на следующее утро, дружески хлопнул Джеймса по спине и заметил:

— Дорогой Джеймс, ты сам похож на пациента!

— Я волнуюсь за Сару. Она внезапно потеряла сознание и упала. Она слишком худая и ни минуты не сидит спокойно. Она опасается, что с ней может неожиданно случиться такое за рулем машины или где угодно.

— Не волнуйся, если с ней что-нибудь не так, мы скоро это выясним. Давай посмотрим на ребенка, — сказал доктор, с любопытством глядя на взволнованного Джеймса.

Том Хервей и Сара были старыми друзьями. Он лечил все ее детские болезни, привык ко всем ее хитростям вроде термометра, опущенного в горячую воду, пятен, нанесенных с помощью красной краски, а однажды очень натурального обморока, который продолжался, пока он не пощекотал пациентку за пятку. Вот и теперь Хервей решил, что не найдет ничего особенного у Сары Сильвер.

Он провел с Сарой почти полчаса, и, когда спустился вниз, невольно растерялся, увидев Джеймса, нервно мерившего шагами комнату.

— Господи, дружище! Твой вид наводит на мысль о молодом муже, который ждет известий о своем первенце! Кстати, Сара хочет хереса.

— Хереса? — Джеймс понял не сразу, но затем почувствовал огромное облегчение. — Ей это можно?

— Немного ей не повредит. Мне кажется, стаканчик не помешал бы и тебе. Нет, спасибо, я не присоединюсь к тебе. Мне еще нужно сделать несколько визитов. Ладно, разве что по-быстрому, пока составлю инструкции для твоей мартышки.

Доктор взял сигарету и стакан с хересом и встал спиной к огню, наслаждаясь теплом.

— У Сары нет ничего страшного, — сказал он ободряюще. — Просто она за последнее время немного переутомилась. Ты должен заставить ее больше отдыхать и пить молоко вместо виски. — Он рассмеялся и залпом допил херес. — Знаешь, сначала я подумал, что она хочет вытянуть из тебя что-нибудь и для этого водит за нос. Ребенком она была настоящей чертовкой и заставляла Джона Сильвера вызывать меня сюда ради пустяков. Я думаю, ей нравилось дурачить его. Мы с Грэйс часто думали, как ты сможешь с ней ужиться.

— В целом нормально, — сказал Джеймс, — особенно если учесть, что раньше мне никогда не приходилось иметь никаких дел с детьми.

— Я спросил ее, как она относится к строгому контролю в собственном доме после стольких лет независимости, и она сказала: «Джи. Би. замечательный. Это так приятно, Том, когда о тебе кто-то заботится». Ну, мне пора. Тебе не о чем беспокоиться. Эта девчонка всегда была очень упрямой и делала все по-своему. Запрети сигареты, выпивку и ночные танцы — всем этим она начала заниматься, когда еще должна была ходить в школу, — вот и результат.

Он поспешил прочь, добродушно ворча по поводу дождливого вечера и старой машины, которая никак не хотела заводиться.

Джеймс поднялся в комнату Сары, присел на край кровати и смотрел, как она потягивает херес.

— У меня, оказывается, ничего нет. — Она ободряюще улыбнулась. — Я обманщица.

— И все-таки, молодая леди, отныне ты будешь вести спокойную жизнь, — твердо сказал он. — Лондон и вечеринки категорически запрещены.

Она скорчила гримасу.

— Надеюсь, мне не придется галлонами пить молоко и гнусный тоник, — пробурчала она.

— Молоко и тоник назначил врач, и я позабочусь о том, чтобы ты их принимала, — тоном, не терпящим возражений, ответил он. — Серьезно, Сара, если ты не успокоишься теперь, ты можешь перенапрячь сердце, что означает проведенные в кровати месяцы. Сейчас еще нет ничего серьезного, но ты должна себя беречь.

— Ох, батюшки! — Она с сожалением посмотрела на дно пустого стакана и поставила его на столик рядом с собой. — Ты действительно волновался за меня, Джи. Би.?

— Разумеется, я волновался! Ты меня до смерти напугала, когда без единого слова рухнула на пол. И, Сара, ты должна пообещать мне одну вещь. — Вид у него был мрачный. — Если это когда-нибудь повторится, а меня не будет рядом, ты должна обязательно рассказать мне об этом. Договорились?

— Ладно, — она кивнула. — Я обещаю.

— Интересно, ты намереваешься всегда быть такой сговорчивой? — спросил он с улыбкой. — Ну, а теперь самый подходящий момент для хорошего поступка смирной и послушной подопечной.

Она мрачно посмотрела на протянутый ей стакан с теплым молоком, но, решив больше не расстраивать Джеймса, молча его выпила.

В тот же вечер на другом краю деревни Том Хервей, добравшись наконец домой после всех своих визитов, рассказывал жене:

— Фэйн кудахтал и носился с ней как курица с яйцом, Я думаю, наш приятель серьезно влюблен в эту мартышку, хотя вряд ли сам об этом догадывается.

Сначала Сара восставала против своего вынужденного отдыха, потому что Джеймс был строг в вопросах молока, тоника и раннего сна, но вскоре она привыкла к новому порядку.

Ноябрь прошел довольно быстро. Это был месяц дождей и туманов, которые держали их дома. Они вместе читали Харди и новеллы Ги де Мопассана, и Сара, прислушиваясь к аккомпанементу дождя и голосу Джеймса, любовалась отблесками огня, игравшими на его лице. Потом ее мысли начинали путаться в дикой неразберихе. Она задумывалась о том, каким он был с другими женщинами, каким он был бы, если бы стряхнул свою отеческую строгость и повел бы себя, как Мик, или Дэвид, или даже Пинто.