Жены русских царей - [163]

Вечером шестого дня Эмилия пришла к Шарлоте с заплаканными глазами, но улыбающаяся.

   — Я говорила с отцом Конрадом, — сказала она, — он желает завтра рано утром пуститься опять в путь, если вы согласны.

   — Во всякое время, хоть сейчас, я готова, — отвечала Шарлота.

   — Но Добрынский не должен этого знать до самого нашего отъезда. Он опять назвал бы нам сотни препятствий, чтобы удержать нас, — сказала Эмилия и, краснея, отвернулась.

Поведение молодой девушки казалось Шарлоте странным. Она обняла её и стала допытываться о причине её смущения и слёз, хотя уже и догадывалась о ней.

   — Ты, голубушка, кажется, одержала победу в этой дикой стране, — сказала ей Шарлота, улыбаясь.

   — Добрынский просил у Конрада моей руки, — отвечала Эмилия, — в уверенности, что он действительно мой отец. Конрад напрасно его уверял, что не может расстаться со своей дочерью и что она не может жить в этой глуши. Добрынский ничего не хочет слышать; он говорит, что продаст всё своё имущество, оставит Польшу и последует за нами во Францию и поселится около нас.

   — А ты, Эмилия?

   — Мне его жаль! Он такой добрый человек, но мечтатель, поэтому мы должны спешить и оставить здешние места.

Конрад подтвердил рассказ Эмилии. Чтобы окончательно отклонить предложение Добрынского, он ему объявил, что распорядится судьбой Эмилии не иначе как во Франции.

На следующее утро, когда всё было готово к отъезду, гости заявили несчастному влюблённому хозяину о своём решении проститься с ним. Сани уже стояли у крыльца.

Добрынский побледнел и не мог выговорить ни слова. Глаза его блуждали от одного к другому и, казалось, спрашивали: «Неужели вы действительно уезжаете? Может ли это быть? Желаете ли вы смерти Добрынскому?» Он подошёл к окну и увидел сани, своих гостей у крыльца, потом вернулся, пожал руку Конраду, затем Шарлоте, потом опустился на одно колено перед Эмилией, схватил её руку, прижал её с жаром к своему сердцу, вздохнул глубоко и глухим голосом произнёс слово «вечно» и исчез.

Все были тронуты этой грустной сценой, но думали, что Добрынский скоро вернётся. Однако вскоре узнали от лакея, что хозяин бросился на лошадь и ускакал неизвестно куда.

Конрад и Шарлота стояли уже у саней. Эмилия была ещё в комнате, где произошло трогательное прощание. Шарлота пошла за ней. Она сидела в кресле с закрытым лицом и рыдала. На маленьком столе, стоявшем возле неё, было мелом написано её рукой: «Вечно, Добрынский!»

Шарлота подошла к ней и взяла её за руку.

Эмилия испугалась и постаралась скрыть своё горе. Но Шарлота уже поняла, какие чувства владеют её сердцем.

— Хочешь ли ты здесь остаться, милая сестрица? — нежно спросила её Шарлота.

Эмилия вскочила и, не произнеся ни слова, увлекла свою сестру к саням.

Гости сели и уехали.

Погода была пасмурная, шёл мокрый снег. Среди снегом покрытых полей подымались тёмные рощи в виде чёрных островов. Изредка слышен был издали звон деревенских колоколов. Леса, облака и хижины мчались перед глазами путешественников, как образы однообразного сна.

Эмилия крепко прижалась к плечу своей спутницы. Шарлота не решалась мешать её размышлениям и мечтаниям. Бедная девушка унесла из Польши глубоко раненое сердце. Великодушная Эмилия из-за привязанности к Шарлоте пожертвовала своей горячей любовью.

XII

По истечении двух дней путешественники приехали в ближайший город, где их ожидала карета со всеми необходимыми удобствами. Этим они обязаны были заботливости Конрада, который старался, чтобы его спутницы не сильно задерживались в дороге. Он послал нарочного в ближайший почтовый город с поручением заказать удобный экипаж для своих дочерей. Так он поступал везде до отъезда в Америку на корабле. Таким образом, путники беспрепятственно проехали всю Польшу и переехали границу Германии, рассчитывая пробраться и через эту страну без неприятных приключений.

Доехав до окрестностей Данцига, они увидели почтовую карету, ехавшую по большой дороге; в ней сидели офицер, штатский и женщина. Они громко пели, без умолку хохотали и махали руками. По всему заметно было, что это весёлое общество наугощалось в избытке крепкими напитками. Когда карета поравнялась с экипажем Конрада и его спутниц, Шарлота побледнела, всё тело её задрожало и она спрятала своё лицо за спиной Эмилии. Последняя заботливо взглянула на неё и с участием спросила, что случилось. Шарлота не могла ей отвечать и только с большим усилием показала рукой на проезжающую почтовую карету, произнеся едва слышно одно слово: «Царевич». Она его узнала в полупьяном офицере. Конрад и Эмилия взглянули в ту сторону и также узнали Алексея. Это действительно был царевич, который, как знает читатель, бежал вместе с Афросиною и её братом в Вену.

Конрад со своими спутницами ездил всегда из предосторожности по просёлочным дорогам, а потому и на этот раз его экипаж находился на некотором расстоянии от большой дороги и не был замечен быстро проезжавшим царевичем, всё внимание которого было обращено на его ненаглядную Афросину. Конрад остановился, дал царевичу со своей свитой проехать мимо, потом повернул свой экипаж и поехал обратно до тех пор, пока не достиг другой дороги направо и поехал по ней, оставляя Данциг в стороне.