Жены и дочери - [215]

— Прошу прощения. Я знаю, что он унаследовал некоторое состояние от своей матери. Оно может быть не столь большое, но он не без гроша. И он, без сомнения, достигнет славы и отличной репутации, а с этим у него будут деньги, — возразила Синтия.

— Ты связала себя с ним, и сделала нечто подобное с мистером Престоном, попав в такую запутанную ситуацию, — миссис Гибсон не сказала «беду», хотя слово было у нее на уме, — да так, что когда появляется по-настоящему подходящий человек, красивый, приятный и вполне джентльмен — с довольно большим состоянием в придачу, тебе приходится отказать ему. Ты кончишь, как старая дева, Синтия, и это разобьет мне сердце.

— Полагаю, так и будет, — тихо ответила Синтия. — Порой мне кажется, что я из того типа людей, из которых выходят старые девы! — она говорила серьезно и немного печально.

Миссис Гибсон снова начала: — Я не хочу знать твои секреты до тех пор, пока они остаются секретами, но когда весь город говорит о тебе, думаю, мне нужно их знать.

— Но, мама, я не знала, что представляю такую тему для разговоров, и даже теперь я не могу понять, откуда все узнали.

— Не более, чем я. Я только знаю, что говорят, будто бы ты была помолвлена с мистером Престоном, и должна была выйти за него, и что я ничего не могу поделать, раз ты предпочла не выходить за него, не больше, чем я могла бы предотвратить твой отказ мистеру Хендерсону. И все же меня постоянно винят в твоем дурном поведении. Думаю, это очень жестоко, — миссис Гибсон начала плакать. Как раз в этот момент вошел ее муж.

— Вы здесь, моя дорогая! Добро пожаловать домой, — произнес он, с учтивостью подходя к ней, и целуя ее в щеку. — Ну, в чем дело? Слезы? — и мистер Гибсон искренне пожелал снова уйти.

— Да! — сказала она, приподнимаясь, и хватаясь за сочувствие любого рода, чего бы оно ни стоило. — Я снова приехала домой и рассказываю Синтии, как леди Камнор была так сердита на меня, и все из-за нее. Вы знали, что она обручилась с мистером Престоном, а затем разорвала помолвку? Все говорят об этом, и слухи дошли до Тауэрса.

На мгновение он встретился взглядом с Молли и все понял. Он сложил губы словно для свиста, но не издал ни звука. Синтия совсем утратила свою дерзость, как только ее мать заговорила с мистером Гибсоном. Молли села рядом с ней.

— Синтия! — произнес он очень серьезно.

— Да! — ответила она мягко.

— Это правда? Я что-то слышал из этого прежде… немного. Но сплетен достаточно, и тебе желательно иметь для себя какого-нибудь защитника… некоего друга, который бы знал всю правду.

Ответа не было. Наконец, она сказала:

— Молли знает все.

Благоговейный страх перед строгостью мужа заставил миссис Гибсон замолчать, ей не нравилось давать выход ревности, хотя в душе она ревновала к тому, что Молли знала секрет, о котором она не ведала. Мистер Гибсон ответил Синтии с некоторой суровостью:

— Да! Я знаю, что Молли все знает, и ей пришлось вынести клевету и злые слова ради тебя, Синтия. Но она отказалась рассказывать мне больше.

— Она уже достаточно вам рассказала, разве не так? — обиженно спросила Синтия.

— Я ничего не могла поделать, — сказала Молли.

— Она не называла твоего имени, — сказал мистер Гибсон. — Тогда, я полагаю, она считала, что скрыла его, но трудно было ошибиться в том, кто это был.

— Почему она рассказала обо всем? — спросила Синтия с некоторой горечью. Ее тон — ее вопрос разволновал чувства мистера Гибсона.

— Это было необходимо, чтобы она могла оправдаться передо мной… я узнал, что репутацию моей дочери критикуют за личные встречи с мистером Престоном… я пришел к ней за объяснением. Не нужно быть мелочной, Синтия, поскольку ты флиртовала, а потом изменила, даже отчасти облив имя Молли той же грязью.

Синтия подняла склоненную голову и посмотрела на него.

— Вы говорите так обо мне, мистер Гибсон? Не зная обстоятельств, вы так говорите?

Он говорил слишком строго, он знал это. Но в тот момент не мог заставить себя признать это. Мысль о его доброй, невинной Молли, которая сносила все так терпеливо, мешала отречься от своих слов.

— Да! — сказал он, — я говорю это. Ты не можешь понять, какие дурные истолкования приписываются поступкам девушек, всего лишь немного вышедшим за рамки пристойности. Я говорю, что Молли пришлось много вынести вследствие твоей тайной помолвки, Синтия, — у тебя могли быть смягчающие обстоятельства, я признаю — но тебе нужно будет вспомнить их, чтобы извиниться за свое поведение перед Роджером Хэмли, когда он вернется домой. Я просил тебя рассказать мне всю правду, чтобы пока он не приехал и имел полное право защитить тебя, это мог бы сделать я, — молчание. — Конечно, этому требуется объяснение, — продолжил он. — Вот ты… обручилась сразу с двумя мужчинами, по всей видимости, — по-прежнему нет ответа. — Разумеется, городские пересуды еще не подобрали тот факт, что Роджер Хэмли является твоим признанным возлюбленным, но слухи обрушились на Молли, а должны были обрушиться на тебя, Синтия… за скрываемую помолвку с мистером Престоном — вынужденные встречи в разных местах неизвестны твоим друзьям.

— Папа, — сказала Молли, — если бы ты знал все, ты бы не говорил так с Синтией. Я бы хотела, чтобы она сама рассказала тебе все, что рассказала мне.