Женский клуб - [29]

Бесси и Хелен радостно ей замахали: встретить Мими всегда было настоящим подарком. Сколько бы мы ни пересекались, каждый раз казалось, мы не виделись годами. Мими помахала в ответ, но не подошла, а заметила Бат-Шеву и направилась к ней.

– Я Мими Рубин. Мы говорили по телефону перед вашим приездом.

– Да, конечно! Очень приятно наконец познакомиться, – сказала Бат-Шева.

– А это, должно быть, Аяла?

Аяла сосала леденец на палочке, который стянула с полки (большой вопрос, собиралась ли Бат-Шева за него платить).

– Поздоровайся с Мими, – велела Бат-Шева, как будто не замечая, что все дети и даже подростки обращались к ней «миссис Рубин».

– Мне ужасно неловко, что я так и не поприветствовала вас в нашей общине, – сказала Мими. – Уже и печенье заготовила, чтобы к вам зайти, но дел было невпроворот. И все же нет мне оправдания. Надеюсь, я смогу это как-то исправить.

И то правда. Мими была занята больше обычного. Последние две недели она сильно недомогала, а до этого ездила в Бирмингем ухаживать за больным отцом. Не говоря о том, что и готовить с приездом Йосефа приходилось больше.

– Все в порядке, – заверила ее Бат-Шева. – Мне очень помогли ваши слова. Всё как вы и говорили; я легко могу представить, что мы здесь приживемся.

– Очень рада. Надеюсь, скоро вам будет казаться, что вы здесь были всегда.

– Да, будем надеяться. Но после смерти Бенджамина я поняла, что нет смысла загадывать далеко вперед.

– Потихоньку-помаленьку, – согласилась Мими.

– Точно! – подхватила Бат-Шева.

Они улыбнулись друг другу, и Ципора, Рена, Хелен и Бесси почувствовали себя брошенными. Значит, как и предположила миссис Леви, прежде чем переезжать, Бат-Шева звонила Мими и расспрашивала про общину. И теперь между ними явно установилась некая связь. Увлеченная разговором с Бат-Шевой, Мими не замечала, как Хелен и Бесси украдкой подсматривают за ними из-за аккуратных пирамидок консервированного супа, как Ципора и Рена прислушиваются, притаившись в отделе замороженных продуктов, и стараются побороть ревность. Если раввин был нашей душой, Мими была нашим сердцем. Мы любили ее как сестру, мать или дочь. В ее сияющем лице мы видели доброту, напоминавшую о том, какими мы хотели бы быть.

– Почему бы вам с Аялой не прийти к нам в пятницу на ужин? Мы бы наконец получше познакомились, – предложила Мими.

– С удовольствием, – ответила Бат-Шева.

– Я пригласила Фельдманов. Вы уже встречались с Бекки? Ее муж в отъезде, но они с дочкой Широй придут.

Бат-Шева расплатилась за покупки наличными – кредит ей еще не открыли, – и, когда она уже выходила, Мими крикнула вслед: «До завтра! Я не хожу в синагогу в пятницу, так что приходите после зажигания свечей».

В пятницу днем мы позвонили Мими пожелать ей хорошей субботы. Мы попытались исподволь подвести разговор к Бат-Шеве. Разузнать напрямую было никак нельзя, так у нас не делалось. Правильнее было так закинуть удочку и задать нужные вопросы, чтобы тема Бат-Шевы всплыла как бы сама собой.

– Тебе сейчас, конечно, недосуг, но я хотела пожелать хорошей субботы. Ждешь вечером гостей? Ах, неужели? Как мило, – сказала Рэйчел Энн Беркович за час до зажигания свечей. – И как оно получилось? Я ведь и сама думала ее позвать.

– Видела тебя вчера у Кана. Заскочила за говяжьим фаршем детям на ужин, но ты была так занята разговором, не хотелось отвлекать, – сообщила Рена Рейнхард всего за двадцать минут до шабата.

Но ничего нового Мими не рассказала, и хотя говорила она мягко и терпеливо, мы уловили нотки упрека: в своей деликатной манере она настаивала, что Бат-Шеве надо дать шанс. Мими часто напоминала, что в наших силах менять мир, для начала исправляя хотя бы маленькую его часть вокруг себя. Никогда не знаешь, говаривала она, когда улыбка или доброе слово изменят кого-то на всю жизнь. Мими никогда ничего не высказывала резко и прямо, но ненавязчиво побуждала нас быть лучше.

Когда мужчины ушли в синагогу, миссис Леви надумала навестить Мими. Это хорошая возможность еще порасспросить Бат-Шеву, и ей бы очень хотелось еще повидаться с Аялой. Но чтобы ее не сочли уж слишком пронырливой, миссис Леви постаралась скрыть свои истинные намерения.

– Разумеется, я иду вовсе не для того, чтобы шпионить за Бат-Шевой, – заявила она. – Я сто лет не была у Мими, вот и все. И если там вдруг окажется Бат-Шева, что с того?

Она двинулась вниз по улице и свернула за угол, одетая в зеленый бархатный халат с золотой оторочкой, который носила всегда по пятницам, даже при гостях. «Он как платье», – говорила она всякий раз, когда кто-то из нас высказывал недоумение ее пусть даже и короткими вылазками за продуктами. Дочери критично отзывались об этом ее обыкновении, но муж всегда заверял, что она выглядит прекрасно в любом одеянии. По правде говоря, Ирвингу так нравилось, как она выглядит в этом халате, что он каждую Хануку покупал ей новый.

Миссис Леви прибыла к дому, как раз когда раввин и Йосеф отправлялись в синагогу.

– Мир вам, рабби. Здравствуй, Йосеф! Я с нежданным визитом к вашей чудесной жене, – заявила она.

– Прошу, заходите, – сказал раввин, и они с Йосефом поспешили по дорожке.