Женский клуб - [10]

– Давайте откроем наши Хумашим и взглянем на то, что же произошло, – произнес раввин.

Мы зашелестели страницами в поисках нужной, снова пытаясь сосредоточиться на службе.

– Вы же не думаете, – спросила Эдит Шапиро, – что она собирается насовсем здесь поселиться?

– О господи, Эдит, ну конечно, собирается, – прошептала Арлина Зальцман, прикрыв рот Хумашем, чтобы раввин не подумал, будто она разговаривает во время его речи. – Она бы не перевезла сюда все свое имущество, если бы не планировала остаться надолго.

– Но она же никого не знает. У нее здесь нет родственников, – сказала Эдит.

Раввин читал: «И собрались против Моисея и Аарона, и сказали им: полно вам; все общество, все святы, и среди их Господь! Почему же вы ставите себя выше народа Господня?»

– Одинокие женщины с маленькими девочками не снимаются с места и не едут через всю страну безо всяких на то причин. Может, она перебралась сюда из-за кого-то конкретного, – предположила Бекки Фельдман. – Если вы понимаете, о чем я.

Мы гадали: возможно ли такое? Тайные отношения за нашей спиной? Мы глянули на мужскую половину, на Ирвинга Леви, Алвина Шайовица, Брюса Цукермана, Даниэля Фельдмана. Трудно представить, но вдруг и правда кто-то из них знал о Бат-Шеве куда больше, чем признавался.

– Как ты можешь такое говорить? – возмутилась Ципора. – Мы все религиозны. Никто бы не мог совершить такое.

– И похуже бывает, дорогая, – заявила миссис Леви. – Не в Мемфисе, само собой, но в других местах точно. Могу только сказать, что у меня нехорошие предчувствия из-за этой женщины.

– И поэтому теперь мы должны ее сторониться? У тебя что, обнаружились экстрасенсорные способности? – бросила Леанна Цукерман со своего места позади миссис Леви. Она не думала сказать это вслух, но, сказав, испытала удивительное облегчение – и оно даже стоило испепеляющего взгляда, которым наградила ее свекровь.

Миссис Леви резко обернулась.

– У меня, между прочим, нюх на такие вещи. Называй как хочешь, но поживешь здесь с мое, смекнешь, откуда не ждать добра. – Она поправила шляпку, убедилась, что та по-прежнему надета самым выгодным образом, и повернулась обратно.

Лучше не отвечать, благоразумно сочла Леанна; одной решительной реплики на сегодня вполне достаточно.

Воцарилась тишина, и наше внимание снова обратилось к раввину. Мы пропустили какие-то важные моменты его речи, и он перескочил на другую, как будто даже постороннюю тему.

– Вот почему мы должны поддерживать нашу школу, наши организации и наших лидеров. Если община забывает об этом, она утрачивает страх перед Господом, – произнес раввин.

– Интересно, – сказала Рена Рейнхард, – что думают Джейкобсы про этот ее переезд? Ведь девочка – их единственная внучка.

– Интересно, разговаривают ли они вообще. Как я слышала, Джейкобсы не были от нее в большом восторге, когда Бенджамин женился, – добавила Наоми Айзенберг.

– Позвоню им, пожалуй, после шабата, расспрошу, как дела. А то мы сто лет не общались, – решила Джослин Шанцер.

– Я бы не смогла. Слишком неловко, – сказала Рена. – Тебе же придется упомянуть Бат-Шеву. А если нет, станет очевидно, что ты избегаешь этой темы. Но если заговоришь о ней, подумают, что ты только затем и звонишь.

Раввин закрыл свой Хумаш, что означало завершение речи.

– Да будет на все воля Всевышнего, и все вместе мы произнесем «аминь», – сказал раввин.

Мы не вполне понимали, о чем он говорил, но не сомневались, что дело благое. И мы слились в общем «аминь».

Служба подходила к концу, и мы то и дело поглядывали на часы: уже 11:45. Значит, финишная прямая. Оставалось дождаться молитвы мусаф, но она, слава богу, была короткой. Двадцать минут спустя Джереми Шанцер, председатель, сделал объявления. Женский кружок заочной школы будет собираться в первую среду месяца в доме Дорин Шейнберг. Тема месяца – «Молитва: надежный путь». По завершении урока будут поданы десерты. Благотворительный сбор одежды продолжается. Билеты на молодежную лотерею уже в продаже – купите и поддержите наших детей.

Выходя с молитвы, мы желали друг другу хорошей субботы, делали комплименты прелестным шляпкам, новым украшениям. Мы переместились в общий зал, который использовали и для бар мицв, свадеб и мероприятий женского общества. Когда здесь что-то устраивают, выглядит он не хуже отеля «Пибоди». Когда дочь Бесси Киммель выходила замуж, флорист превратил зал в цветущий сад – все стены были в розовых бутонах и ветвях гипсофилы.

Бат-Шева вышла одной из первых, и, когда мы заходили в зал, они с Аялой уже были там. Кто другой на ее месте ушел бы, если нет знакомых и не с кем поговорить, но только не Бат-Шева. Она улыбалась каждой из нас и желала хорошей субботы. Мы улыбались, отвечали и вроде собирались как следует представиться, но всякий раз отвлекались на какой-то разговор. Чтобы загладить свой выпад, Леанна Цукерман сообщила всем, что ребенок наконец-то проспал всю ночь до утра. Хелен Шайовиц поговорила со своей дочерью Тамарой, которая сейчас в Нью-Йорке. Она встречалась с молодым человеком, и, похоже, у них все серьезно, так что всем надо держать кулачки и молиться о помолвке.