Женские тайны. Первый сексуальный опыт: Рассказы реальных женщин - [3]

Вот, собственно, и все. Как мы разбежались, я не помню. Продолжать эти игры я не стала — чувство неловкости перевесило. Никакого отпечатка этот эпизод на мою жизнь не наложил. Разве что весной меня очень волнует запах одуванчиков.:-)

И еще: когда мне хочется посмеяться, я воображаю, что мы с мужем проводим этакий секс-эксперимент на поляне. Представляете, взрослые дядька и тетка, голые, обихаживают друг друга одуванами.:-))) Но мужу я даже в шутку об этом не говорю. Не поймет. Он у меня мужчина серьезный.:-)

2. franku, 21 < 1 >.

Первые сексуальные ощущения у меня возникли, когда мне было около 7 лет.

Все началось с того, что мне в отличие от многих других родители не запрещали смотреть самые откровенные фильмы. Поначалу, конечно, было немного стыдно, но приятное неизведанное чувство не позволяло оторвать взгляд от экрана.

После просмотра всегда хотелось поделиться впечатлениями! А с кем это сделать, как не с лучшей подругой?! Но, к моему сожалению, ей не доставляло удовольствия обсуждать сцены из порнофильмов. Еще больше она сопротивлялась при моем желании эти сцены проиграть с ней.

Мне приходилось прибегать к самым изощренным способам, чтобы добиться своего, например, предложить поиграть в доктора, в семью (конечно же, мужем была я) и т. д. Но это стоило того! Такого оргазма, как с ней, я больше никогда не испытывала. Наши сексуальные игры продолжались недолго — меня постоянно мучило чувство вины и страх, что узнают родители.

3. __,__1 >> 2 >> 3 >> 4 >> 5 >> 6.

Мне было лет 14. Парень был очень красив и сексуален. Но, как ни странно, этим и раздражал. И не потому, что был равнодушен. Напротив, из всей компании замечал только меня. Садился рядом и будто невольно, случайно касался меня. Это приводило в состояние дрожи.

В воздухе витало сексуальное напряжение. Все мои подруги хотели его, и не потому что они были испорченными, просто шли от него какие-то флюиды, что ли. А он просто смотрел. Смотрел на меня и никого не замечал вокруг.

И это жутко возбуждало. А я убеждала себя, что ненавижу его. Хотела уйти от этих преследующих ощущений. Чувствовала злость на себя за собственное бессилие, что-то сродни ненависти к нему, как к «виновнику».

А результат — неудержимое влечение, страсть и острое сексуальное желание. И я знаю, что этот случай подтолкнул меня любить и желать запретное. В разных формах, но по-своему недоступное.

4. Diana, 39 1 >> 2 >> 3 >> 4 >> 5.

Этот случай произошел в 1-м классе. После того как нас приняли в октябрята, классу назначили куратора из пионеров. Не помню уже, как эта «должность» тогда называлась. То ли вожатый, то ли еще как. Мальчика звали Сережа. Учился он, кажется, классе в шестом. Для нас, малышей, он был большим авторитетом. Все наперебой пытались перед ним выслужиться, а я старалась особенно, потому что была командиром звездочки. Он быстро стал нашим кумиром, и чуть что все бежали к нему: «Сережа, Сережа!..»

Однажды, играя с ребятами на перемене, я увидела, как он пробирается через толпу и направляется прямо ко мне. Я была приятно поражена и польщена, когда он отозвал меня на пару минут в сторонку — есть дело.

Дело было необычным. Нервничая и смущаясь, он попросил, чтобы я на следующем уроке отпросилась у учительницы в туалет. Но пойти я должна была не туда, а к нему, в Ленинскую комнату (не помню уже, как точно называлось сие помещение, где заседали пионеры-активисты).

Я была удивлена и заинтересована, поэтому, конечно, поступила так, как он просил. В комнате, кроме него, оказались еще трое парней. Но вовсе не активисты, а, наоборот, известные всей школе «трудные» подростки.

Страшно волнуясь, Сережа отвел меня в угол комнаты и каким-то отчаянным, заискивающим голосом попросил снять трусы. Я не понимала, почему он так волнуется, ведь для него я была готова сделать все что угодно.

Стыдливости в том возрасте у меня особой не было. Горя желанием услужить, я с готовностью стянула колготки вместе с трусиками и подняла подол платья.

Все ребята подошли ближе и окружили меня. Я почувствовала себя в центре какого-то странного внимания. Все смотрели именно туда, вниз, как будто там было что-то особенное, а не обыкновенная писька. Было заметно, что их это очень волновало. Время шло, и под пристальными взглядами я начала чувствовать себя неуютно. Они просто молчали и смотрели не отрываясь. А у меня от таких взглядов вдруг стало сводить живот и какие-то жгучие мурашки забегали прямо там, в писе. От этого я сама начала нервничать и, наконец, сердито крикнула: «Ну, все, хватит!». Натянула трусы с колготками, одернула юбку. Все продлилось, наверное, не дольше 3–4 минут.

Парни вышли за дверь, остался только Сережа, который опять заискивающим голосом стал меня умолять никому ничего не рассказывать. Я, в общем-то, и не собиралась (мне было от этого немного не по себе), наскоро пообещала и побежала на урок. В течение всего урока я не могла избавиться от нового ощущения, возникшего между ногами. Но оно, затихая, становилось менее острым, но более приятным.

Результатом было то, что у меня впервые проснулся настоящий интерес к отношениям с противоположным полом. Я поняла, что в определенных ситуациях присутствие мальчиков сопутствует получению некоторого особенного удовольствия. Правда, было не очень понятно, как конкретно можно попытаться еще раз воспроизвести приход этого чувства. Поэтому каждый раз, когда представлялась возможность пообщаться с мальчиками постарше, я ее не упускала (в подсознательной надежде — «А вдруг?»).